А лишившийся хода раньше всех «Ицукусима», с уходом «Чен-Иена», почти не обстреливался, будучи под огнем лишь 120-миллиметровой артиллерии с броненосцев береговой обороны. При этом сам он вел интенсивный огонь всем левым бортом по наименее бронированному из всех «Ослябе». Барбетная установка на крейсере не действовала, так как из-за нехватки пара не было возможности запустить механизмы её гидравлики, а ручной гидравлический насос сломался. Но когда до вырвавшихся вперед новейших русских броненосцев осталось всего 20–25 кабельтовых и они смогли навести на него свои кормовые башни, «Ослябя» начал пристрелку. После достижения накрытия перешли на частый огонь со всех пяти кораблей отряда из всех калибров. За следующие десять минут крейсер получил не менее трех попаданий тяжелыми снарядами и около двадцати – среднего калибра. Примерно в 10:40 флагман третьей эскадры объединенного флота получил попадание снаряда большого калибра в район ватерлинии под барбетом 320-миллиметрового орудия и исчез в огромном облаке взрыва собственных погребов.
Однако третья атака русских броненосцев и крейсеров не дала возможности справиться с этими повреждениями. Снова пришлось дать полный ход, для восстановления приемлемой дистанции боя, что ускорило затопление ряда отсеков в носу и еще больше увеличило осадку. Новые попадания нанесли дополнительные повреждения, отсрочив выполнение первоочередных мероприятий по борьбе за живучесть, что осложнило все эти работы в дальнейшем.
На всех кораблях, по приказу командующего, начали поднимать пары во всех котлах и объявили боевую тревогу. Освещение выключили полностью, выбросив туманные буи. Около пяти с «Громобоя» сообщили, что у него за кормой, слева направо, проскочили на большом ходу четыре крейсера, опознать которые не удалось из-за дымки. Но нас они, похоже, не видели.
«Изумруд» же двинулся сначала строго на запад, после развернувшись к северо-востоку и развив полный ход, прошел до самого пролива Дженкай-Нада, откуда развернулся на обратный курс, продолжая, однако, держаться максимально далеко от берега, чтобы лишь не потерять ориентиров. В свою временную базу крейсер вернулся только к пяти часам вечера, приведя еще один трофейный пароход примерно в семьсот тонн водоизмещения, груженный местным японским углем. Попутно было потоплено семь рыбацких джонок. Их экипажам давали возможность покинуть свои корабли, после чего пускали ко дну несколькими выстрелами в ватерлинию в упор из трехдюймовок. Боевых кораблей так и не было встречено.
Имея разбитое и затопленное румпельное отделение, одну лишь левую действующую машину и поврежденный правый вал, корабль потерял возможность идти прямо. А быстро прибывавшая вода, которую уже нечем было откачивать (почти все водоотливные средства вышли из строя), сажала корабль все глубже. Начали сдавать переборки, и командир приступил к эвакуации экипажа, остановив свой обреченный броненосец рядом с флагманом, к которому уже приближался заметно севший кормой «Асама». Из-за свежей погоды спустить шлюпку или катер было довольно сложно, кроме того, ни на одном из японских кораблей не осталось неповрежденных мелких плавсредств, поэтому «Асама» пришвартовался с подветренного борта «Микасы», и адмирал с частью своего штаба перешел на крейсер.