Из правой ноздри сочилась кровь, я ушел в ванную и велел Теодору принести льда. Унял кровотечение, побрился, чего не успел сделать с утра, и начал собираться на вылазку.
Промокнув, ремень стал куда более податливым, и через несколько минут мучений я наконец выдрал руку из его чересчур навязчивых объятий.
Все пиджаки и брюки были новенькими, пошитыми по индивидуальному заказу из дорогой черной ткани. Все одинаковые, словно горошины в стручке. И все со споротыми ярлыками.
– Эта образина – твой воображаемый друг?!
– Не собираешься танцевать? – удивилась Елизавета-Мария. – Послушай, какая музыка!
Либо дядя был крайне разносторонней личностью, либо он просто не знал, чем себя занять, и хватался за все подряд.