– Бутылку сливовицы, – подтвердил мадьяр.
– Не будь вульгарным. Ее любовь – все, что у меня осталось…
– Не думаю, – покачал он головой. – Проклятье! Куда подевалась Кира? Она делала лучший в моей жизни сорбет!
– Как? Как это могли сделать, не отрезав пальца?
– Осторожней, – предупредил я инспектора, тихонько ступая по неровному полу, засыпанному землей вперемешку с обломками камней.
Рамон вышел из бара минут через пять. При виде меня он скорчил гримасу отвращения и молча зашагал по тротуару. Я нагнал его и пристроился рядом.