В спальне кто-то был. Шелестел бумагами, рылся в буфете, ворошил содержимое платяного шкафа.
– Терпение господина Чана не безгранично, – предупредил головорез, издевательски-небрежно поклонился и зашагал по набережной.
И я зашагал вверх по ступеням, не желая оказаться выброшенным за полицейское оцепление на глазах у случайных зевак и коллег. Или уже бывших коллег?
– Ничего ты не понимаешь в настоящих чувствах! – отмахнулся Альберт и язвительно поинтересовался: – Ты сегодня один, без своего вымышленного друга?
Я не стал слушать его, влез на подоконник и посмотрел вниз. Потолки в особняке были и в самом деле высоченными, но риск переломать ноги пугал куда меньше, нежели перспектива поджариться заживо.
Констебль отодвинул от себя недоеденную паэлью, взял стакан с сангрией и откинулся на спинку стула.