Так что его следующий вопрос я предвидел. Биргер со всей аккуратностью человека, в чье брюшко вот-вот упрется меч, осведомился: вольный ли я человек или полномочный представитель чрезвычайно уважаемого и обласканного удачей Рагнара-конунга?
– Я – Ульф Свити, ярл из Сёлунда, – повторил я с упором на последнее слово. – Я не граблю тех, кто со мной дружен.
Бури вынул из колчана три одинаковые стрелы. У них были прочные древки. И увесистые массивные наконечники, похожие на маленькие долота, которые используют плотники. Такими стрелами было невозможно стрелять далеко. Но далеко и не требовалось.
Так что он отложил в сторону свою неприязнь и учил меня тоже очень старательно. Хотя, может, ему было на все это плевать и он просто выполнял приказ какого-нибудь руководителя диаспоры, велевшего работать со мной с полной отдачей.
Едва я откинул изрезанную, пробитую в нескольких местах кожаную завесу, заменявшую дверь, меня немедленно сцапали и ощупали на предмет длинномерного оружия. Оного не нашли, а нож отбирать не стали.
Умереть во сне от рук даже не смерда, а бабы – позор для варяга, так что Фруту повезло. Он умер раньше, чем осознал свой позор.