У меня аж сердце стиснуло. Накатил озноб; странная смесь вожделения, облегчения, страха и презрения заполнила душу, но предаваться самобичеванию я не стал, схватил с полки котелок и опрометью выскочил из дома.
Рамон провозился меньше минуты, после этого мы распрощались с хмурым иудеем и вышли на улицу.
– Так понимаю, это не все? – спросил я, положив в рот малиновый леденец.
– Вот как? – озадачился продавец и указал на проход в соседний зал. – Прошу сюда.
– Адский пламень! – выругался я, когда коротышка приложил алую точку уголька к бикфордову шнуру, выставил гранату на ящик и спрыгнул на пол.
– Уходи через черный ход, – предложил я и начал разжигать газовые рожки, поскольку за окном уже стемнело. – Киру предоставь мне.