С полдюжины малолетних ладожан, расположившихся на нашем новеньком заборе, тоже глазели не на меня, а на Скиди с парнями. Глазели и пускали слюни. Завидовали. Воин в этом мире, считай, вершина пищевой цепочки. Или – социальной лестницы, если по-умному.
Когда дело идет о добыче, мой брат соображает быстро.
– Уже иду! – Харра тоже выбрался на середину. Ни бронью, ни качеством клинков франкской работы он не уступал Виги. И шлем на нем был такой же, закрывающий пол-лица, с сильным гребнем сверху. – Только молю, не убивай меня сразу, коварный нурман, своим злым колдовством!
– Не жалей ее. Она и вашего тоже убила. Зарубила топором. А потом освободила свеев.
Сюрприз! Гнались-то парни за дурными смердами, а встретили нурманский хирд. Мой. Это они сейчас так думают.
– Надейся, – ухмыльнулся я. – Это ты о наших долях или обо всех? Что с долями тех, кто остается?