– У меня к тебе будет особая просьба, – сказал я ему. – Личного характера.
– Нам хватит. Так я распоряжусь? – уточнил брат.
И вонь была далеко не самым скверным аспектом моего пробуждения. В следующую секунду я осознал, что обе мои руки прижаты к ложу, а на горло давит холодное и острое. Нож. И держал его не кто иной, как мой давний знакомый Ульфхам Треска.
– Ты точно не можешь научить меня стрелять? – уточняю я на всякий случай.
– Сядь! – властно бросил Ольбард. – И не кричи. Из уважения к твоему отцу я один раз стерплю. Но больше не забывайся.
Слово «Сёлунд» было купцу знакомо. И он знал, кто там конунгствует.