Мама Лизы долго не могла уснуть. Она перебирала в памяти странные события последних недель. Муж давно не звонил... Это было просто невыносимо. Женщина старалась гнать от себя плохие мысли, но они назойливо лезли в голову. Лизочка спала счастливым сном ребенка, который ничего не знал о войне. То, что знала о войне мама Лизы, было действительно ужасным. Она вспоминала, как привезли раненых... Это были ополченцы. Был страшный бой на границе с Россией и скорая помощь едва прорвалась туда, чтобы увезти хотя бы часть раненых. Их обстреливали, несмотря на красные кресты на автомобилях. Ребята из скорой вернулись живыми, а потом рассказывали, как ползком пробирались к раненым, как тащили по земле изувеченные, но еще дышащие тела. Мама Лизы помнит страшные осколочные ранения, безобразные культи вместо рук и ног, лица, с застывшей маской ужаса. Это были русские, украинцы, чеченцы, абхазы... И все они воевали на стороне ополчения. Мама едва сдерживала слезы, глядя, как умирают прямо на ее руках раненые. Мама Лизы привыкла, что она - педиатр, но сейчас, когда многие уехали, каждые руки были на счету. Она больше всего на свете боялась подойти к очередному раненому и увидеть лицо своего мужа. Это просто какой- то страшный сон. А раненые все прибывали и прибывали. Им не было числа. Никогда больница не была настолько переполнена. Для кого-то из бойцов это был единственный шанс выжить, а для кого-то серые стены больничных коридоров стали последним, что они видели в своей жизни. А сколько их осталось там истекать кровью среди выжженой беспощадным солнцем Донбасской степи. Кого-то забрала Россия, образовав гуманитарный коридор, а кто-то так и остался навсегда среди жесткой, желтой травы...