Я взял лист бумаги, два раза написал там свой адрес, потом разорвал лист надвое и отдал одну половинку завлабу, а вторую - Наташе.
На столике перед креслом, где в позе помирающей медузы слабо шевелился я, усилиями Таисии уже материализовалась здоровенная фарфоровая кружка с чаем и внушительных размеров блюдо с пирожными.
Разумеется, ничего такого я помнить не мог, но зато теперь узнал.
Перенесшись в будущее, я встал с дивана, зевнул и мимоходом подумал, что Витя Скворцов как-то странно смотрит на ситуацию. Ну не хочет он изменять своей любимой Верочке, так и на здоровье, ведь к товароведихе клеился не он, а я, то есть Виктор Антонов. Какая же это измена, даже если я ее слегка того? Эх, блин, вот только настроился...
Директор института беззвучно открыл рот, побледнел и вообще, кажется, был близок к обмороку. Похоже, Верина просьба нарушила какие-то правила внутриноменклатурного этикета, причем капитально. Но Шелепин явно был готов к чему-то этакому.
Сколько на Земле живых организмов, никто, по-моему, не знает. Но их уж всяко не миллиарды, а как минимум триллиарды - или что там после них. И взаимодействуют они между собой по более сложным алгоритмам, чем нейроны в мозгу человека. И, значит, потенциальный разум ноосферы может оказаться настолько же мощнее человеческого, насколько наш интеллект мощнее искусственного. Увы, и настолько же медленнее.