О, можно подразнить Гверрела! Осталось лишь узнать, где обосновался нахальный заклинатель.
Аллилуйя! И что мы имеем после всех трудов?
«Самое скверное состояние – знать, что должно произойти что-то омерзительное, и не знать, что именно должно произойти!» – к этой мудрой мысли Ребенген пришел всего за месяц своего главенства над цехом. Дела шли до тошноты замечательно, подчиненные были послушны и в меру изобретательны, а все планы реализовывались без малейших запинок. Происходящее напоминало магу тот веселый пикник на фоне грозовых туч, который они с Бастианом устроили во время учебы в Академии где-то за месяц до смерти старого Дракониса и появления нового. Сейчас Ребенген сидел как раз на месте человека, решавшего тогда, жить повелителю Шоканги или умереть. Оставалось надеяться, что уж сам-то он не возомнит себя непогрешимым существом, способным свободно прозревать будущее, и не купится на оптимистический настрой окружающих.
– Официально ты – самоучка из Шоканги, личный ученик Лорда, – поучал его глава Целителей. – Вопросы тебе будут задавать в основном о господине, ты его уже достаточно знаешь, чтобы поддержать разговор. Помни – разъяснять что-либо кому-либо ты не обязан, чего-то не знаешь – не выдумывай, просто ссылайся на гнев владыки. Лицензия на магическую деятельность для тебя уже готова, осталось вписать имя. Учти, Першином я тебе называться не позволю!
Это мягко сказано. Пограничный Страж может, не задумываясь и не меняясь в лице, свернуть шею человеку, толкнувшему его в толпе, ну или проломить голову младенцу, который слишком громко плачет. С таким же спокойствием он может продолжать сражаться без обеих ног и атаковать чудовище, зная, что у него нет ни единого шанса на победу. Но как объяснить Хареку, что все это не делает Пограничных монстрами?
– Да! Мы должны действовать молниеносно и решительно.