Виктор Ракитин не только видел, как на его глазах куется история, – он и сам был ее кузнецом. И тогда – в своем «прошлом-будущем» Донецкой Народной Республики, и сейчас – в грозовом 1942 году – в самом сердце России и в самой гуще переломного сражения Великой Отечественной и всей Второй мировой войны.
Разведгруппа прибавила шаг, руки крепче сжали оружие. Лейтенант Ракитин посмотрел на светящиеся стрелки наручных часов – скоро рассвет. Они были уже в паре кварталов от железнодорожного полотна, а там – заветная лазейка, разбитая бетонная труба ливневого стока, по которому можно уйти к своим. Виктор знал и еще парочку запасных лазеек, если основной путь отхода будет перекрыт.
– Что-то морозец сегодня кусается, а – товарищ командир?
Пара головного дозора плавно присела, один из бойцов поднял кулак над головой – «внимание». Все остальные моментально рассредоточились. Виктор юркнул за груду битого кирпича, оставшегося от стены дома, и сдвинул за спину пистолет-пулемет Судаева на ремне. Достал из массивной кобуры «Наган» с глушителем. Проверил, легко ли выходит из ножен острая хищная финка. Остальные бойцы занимались тем же. Вперед выдвинулись стрелки с бесшумными диверсионными револьверами-карабинами. В каждой подгруппе – лейтенанта Ракитина и старшины Хрящева – был пулеметчик с «Дегтярем». На стволах пулеметов тоже были массивные трубки глушителей вместо привычных раструбов пламегасителей. При стрельбе они издавали не больше шума, чем швейная машинка . Пулеметчики вскинули оружие.
Виктор повел стволом пулемета, выбирая упреждение по стремительно движущейся цели. В повторной атаке «Юнкерс-87» шел совсем низко над водой, «на бреющем». Наверное, очередной стервятник Люфтваффе уверовал в собственную неуязвимость! Ну, это он зря – длинной, что называется – «от души» очередью лейтенант Ракитин перечеркнул курс немецкого бомбардировщика, а заодно и жизни его экипажа!