Всюду царила «организованная неразбериха» прифронтового района. Тяжело груженные телеги и «полуторки» везли боеприпасы, ревели и клацали стальными траками гусениц «тридцатьчетверки». Обратно в тыл везли раненых – в бурых от крови и пыли бинтах. И тела убитых.
Даже видавших виды «волкодавов» НКВД замутило. Но все же продолжили поиски, мало ли – может, могли еще спрятаться недобитки… Хотя от крупнокалиберной пули ДШК – не спрячешься…
Но благодаря вмешательству Виктора Ракитина сейчас число жертв бомбардировки Люфтваффе удалось уменьшить почти что вдвое. Эффективными оказались также и все меры по борьбе с огнем. Именно поэтому большинство зданий в центре и на берегах Волги удалось спасти, отстоять от рукотворной огненной стихии. Части Красной Армии, подразделения НКВД и ополчение крепко-накрепко закрепились на рубежах вдоль железной дороги. Разрозненные группы гитлеровцев, которым все же удалось прорваться к Волге, обнаруживались и уничтожались истребительными батальонами НКВД, рабоче-крестьянской милиции и добровольцами-ополченцами.
Несколько гитлеровских бомбардировщиков, объятые пламенем, рухнули на землю. Остальные же немецкие летчики, видя, какой ураганный зенитный огонь ведется с русских позиций, торопливо сбросили бомбы на своих же – немецких солдат и поспешно ретировались.
Лейтенант Ракитин прижал наушник к уху и напряженно вылавливал сообщения своих корректировщиков из треска и шума радиоэфира. Кто-то из них и заметил блеск оптики в развалинах одного из домов на набережной Волги… И тут же сообщил по рации. Наблюдатель, старательно игравший роль возницы при полевой кухне, тоже засек какое-то невнятное шевеление…