Бойцы ворвались в горницу, здесь по ним практически в упор открыли огонь диверсанты. Но группа лейтенанта Ракитина состояла из опытных бойцов. Они тут же попрятались за массивной, еще купеческих времен, мебелью, отступили под прикрытие дверного косяка. Вражеские пули с глухим стуком впивались в мореное дерево.
– Какой, нахрен, допрос?! В Волге их утопить – и вся недолга!
Виктор упал – это его и спасло. Ответный выстрел немецкого танка поднял фонтан разрыва рядом с «тридцатьчетверкой». Осколки не причинили вреда «бронированной шкуре», но рикошетом срезали, как серпом, нескольких бойцов, бегущих за танком.
– Мы уже отбили две атаки, но фашисты сейчас перегруппировывают войска, готовятся к новому штурму.
При этом спешенные стрелки прикрывали пулеметчиков в бронированных кузовах трофейных грузовиков. «Максимы» заливались злобным стрекотом, кроша в кровавый винегрет гитлеровскую нечисть!
Виктор краем глаза уловил шевеление за второй дощатой перегородкой и, не раздумывая, направил туда ствол пистолета-пулемета. Верный и надежный «Судаев» глухо «закашлялся» парой коротких очередей. Во все стороны полетели щепки, деревянную перегородку прошило навылет. Ракитин ринулся вперед и осторожно, выставив компактный автомат перед собой, заглянул за ширму. Там на кровати распростерся молодой человек с «Парабеллумом» в закостеневшей ладони. На стуле рядом с кроватью лежала портупея с пустой кобурой, а на спинке висел мундир с погонами обер-лейтенанта.