Закончив свой монолог, я изобразил известную всем в моём мире конструкцию руками с выставленным средним пальцем на правом кулаке и наклонившись подобрал с земли кувшин с элем. Ещё раз бросив злой взгляд на безмолвное небо сделал большой глоток.
Сделав очередной глоток вина Паран блаженно улыбался. Впереди его ждала безумно интересная работа, по которой он уже давно соскучился.
– Нет, не боюсь, он человеческий язык практически не понимает! – весело оскалившись, парень взмахнул рукой и тут же замолчал, когда почувствовал руку на своём плече.
Боль была нестерпимой, хотелось орать, скулить и кататься по земле. Я себе позволил только первые два действия, еле сдерживаясь, чтобы не начать биться в припадке боли. По ощущениям эта пытка длилась вечно. Пришлось ещё раз нагревать бляху и обработать участок раны, оставшийся пропущенным. Несколько раз в процессе отключалось сознание, но экспериментальное самолечение, к немалому облегчению, подошло к концу.
– Чёрт! Старый! Зачем! – я перевёл взгляд с бездыханного тела на мешок, в котором он копался и застонал.
Дождь лениво моросил всё утро. То усиливаясь, то практически прекращаясь.