Виктор уселся на матрас, скрестив ноги, Зельдин пристроился рядом.
За бортом попадались редкие кустики. Где-то они образовывали густые заросли, среди которых укоренились даже чахлые деревца, тянувшиеся ввысь кривоватыми, точно изъеденными артритом, ветками.
Пришлось напомнить чуть расслабившимся казакам, где именно мы очутились.
Чернецкий показал высокий класс понимания этикета: суетиться и не подумал, только сделал приглашающий жест, а дверь конвертоплана открыл, согнувшись в поклоне, бортмеханик.
Это хорошо, что мы использовали жидкостное дыхание и подниматься можем шустро. Но Левиафан делал это еще быстрее. Одна из его «псевдоподий» догнала е-медузу, и она вмиг исчезла, как будто моментально была расщеплена в молекулярный хлам.
Ребятам из спецназа жить оставалось меньше часа.