Я никак не мог включиться в разговоры попутчиков, посвященные большей частью ценам на зерно и алмазы, редкоземельные элементы и скот; местным поэтам и местному же высшему свету.
Чернецкий висел на десяти метрах, стараясь не думать, что с людьми. Он видел только вождя, лежащего ничком – тому задрало тогу аж до подмышек, и в ярком свете прожекторов ослепительно сверкала черная задница.
– У меня сестра болеет. Тяжелая форма депрессии. После смерти отца мать начала болеть, сестра ухаживала за ней, пока я училась, сильно переживала. Сейчас сидит на антидепрессантах. Боюсь даже подумать, что она может вовремя не принять таблетки.
– Да? А чего снилось-то хоть? Признавайся! Девчонки, да? – Иван засмеялся и пихнул меня локтем в бок.
На ту, которую после возни вытолкнули вперед, Лейс едва посмотрел. Взгляда мельком хватило увидеть – девчонку трясет, как его самого. Только он не подавал виду, так господам положено. Бросил ей объедок голубиной тушки. И ведь поймала.
Посреди корабля помещался гигантский отсек непонятного предназначения. По виду – еще один грузовой, но внутри изумленный Денни разглядел здание. Огромный каменный дом древней архитектуры.