– В бывшем Евросоюзе целые секты… уходят. У нас тихо отчего-то, но надолго ли? Ее Величество рвет и мечет. Что-то ей в отчете ой как не приглянулось. А Государыня не самый приятный, знаешь ли, человек в такие моменты.
Разлетевшийся песок стал собираться снова – теперь он воссоздавал маленькую девочку в порванном платье. Кожа ее была зеленой, а за ушами вспухли нежные рубцы жабр. Гидропонические сферы вольнопоселенцев Лагранжии-5 – вот откуда она, поняла Саша.
Но именно уровень, где прошло детство Виктора, лихо вписался в историю Бункера. Какие-то одуревшие от гаша отморозки заигрались в триаду и похитили ради выкупа дочку крупного чиновника, который вместе с семьей прибыл на благотворительный аукцион. Дочку быстро вызволили. Но на два яруса вверх и на один вниз, потому что ниже было некуда, устроили облаву. И за сорок восемь часов всех взрослых вывезли на строительство Красноярского укрепрайона. А детей распределили по государственным и церковным приютам. С тех пор опустевшие ярусы заселялись волнами беженцев и дауншифтеров. Позже вернулись и старые обитатели, правда, далеко не все. Но Виктор, как его нарекли в приюте Заволжского монастыря, родителей своих так и не встретил, да особо и не искал.
Нет, не могу. Не смогу. Ни его, ни кого-либо. Не мне судить кому жить, а кому умирать. Это пусть Господь решает. А мне такое ни к чему…
– То есть все как обычно? Прилетим, влезем на гору, пошлем сигнал морозильникам и обратно домой к ужину, да?
– Цыц! – есаул грозно пошевелил усами. – Вот вы купец. А что торговлишке нашей мешает?