Пока мы ехали, я, полуобернувшись, рассказала Симонову и Трошкину историю нашего водителя, который в нашем времени служил сержантом полиции (я говорила милиции) в тех самых Красновичах. Одним словом, он и его начальник были первыми, кто встретил немцев на нашей земле, но так уж получилось, что при первой же встрече с немцами Васю ранило в плечо и дальше с фашистами до полной их ликвидации в нашем времени воевал его начальник. И хоть ранение было очень легким, пуля не задела ничего важного, в военкомате Василия завернули «до полного выздоровления» и вообще сказали, что дополнительные штаты экспедиционного корпуса по ВУСу мотострелок уже укомплектованы. При этом на службе посоветовали не дергаться и выполнять свои обязанности, ибо и в охране правопорядка работы хоть отбавляй. Тогда Василий взял отпуск для поправки здоровья и через меня (каюсь, брала у него интервью) устроился работать в нашу группу водителем. Такая вот история с почти счастливым концом. Почти — это потому что Василий хотел все же на фронт, а не водителем в нашу группу.
Помимо всех этих мер, командующий 2-й армией генерал-полковник Максимиллиан фон Вейхс слал и слал наверх тревожные сообщения о неизбежности флангового удара со стороны сил пришельцев, уже разгромивших 24-й мотокорпус. Этого удара в штабе 2-й армии ждали утром 24-го августа, но тогда не срослось (еще не было окончательно завершено сосредоточение стрелковых дивизий РККА), и вот готовилось наступить утро 25-го августа.
Назначенный командующий ГА «Центр» Генерал-фельдмаршал Вильгельм Лист
Во-вторых — так называемые ручные реактивные противотанковые гранатометы, граната у которых совсем не похожа на гранату, а больше на дубинку, или ту штуку, которую мужчина вставляет женщине. Хотя после выстрела летит эта граната далеко, метров двести прицельно, а попав, делает дырку в танковой броне любой толщины. Просто у немцев еще нет танков, которые она не могла бы пробить, и, наверное, уже никогда не будет, потому что танк с метровой броней просто не сможет сдвинуться с места. И это хорошо, ведь при прямом столкновении танки и бронетехника — это самый страшный враг кавалерии; но раньше на них не было управы, а теперь есть.
Ну нет, товарищи, честное слово, я вам не вру! Над нами даже «мессеры» не летают — боятся, потому что у потомков «стрел» и «игл», как у дурака махорки. Говорят, что для их мира они устаревшие и самолеты противника могут обмануть их плохонький электронный мозг, а у нас они ужас и гроза люфтваффе — то есть немецких военно-воздушных сил. И «шторьх», корректировщик, за неделю показался только один раз. Короче, где показался, там и остался. Но даже я, провоевавший бок о бок с потомками целых десять дней, пока не наступило сегодняшнее утро и не началось решительное наступление потомков, предположить не мог, что бывает на свете такая мощь. Еще под покровом темноты к нашему рубежу с тыла подошли танковая и мотострелковая бригады потомков, причем не какие-нибудь, а, как говорит старший лейтенант Голубцов, одни из самых лучших, и вместе с ними две наших кавалерийских дивизии.