— О да, конечно! — Вслед за этими словами следует натянутая улыбка, которая, впрочем, делает девицу в разы симпатичнее.
Правда, в первый раз поганые хари пробыли у нас в Довске недолго. Первым делом они постреляли всех наших собак, потом повесили председателя сельсовета деда Тараса и снасильничали нескольких молодух-солдаток. После этого Кристя (Игната, соседа, жена) и Олеся (Касьянова жена) от позору удавились в сарае. Мамка говорит, что они обе дуры набитые. Не то срам и позор, когда их немец берет силой а они ему усю харю расцарапали, а если б они сами миловались с мерзавцами. А так-то, когда война, это дело житейское.
Советская легкая артиллерия открыла по атакующим редкий методический огонь, но принудить пьяную германскую пехоту к отступлению не смогла. У танкистов на Т-26-х дело с атакующими Т-IV тоже не заладилось. Ну не берет сорокопятка немца в усиленную лобовую проекцию, только разве что метров со ста, то есть совсем в упор. И в огневой мешок перед мостом немцы тоже не полезли, видимо, для начала решив подавить сопротивление окопанных танков в излучине речки, чтобы потом не получать снаряды в борт. В принципе, все это было немцами уже многократно отработано, только плотность боевых порядков окопавшихся советских танкистов в разы превышала все им привычное.
С одной стороны, от такой активности хочется материться, ведь они ненароком могут прибить нам какую-нибудь очень важную персону, а с другой стороны, их задача — пока не поздно, подавить противовоздушные и противодесантные возможности объекта, чтобы мы спокойно могли выполнять свою задачу. А то упустят «аллигаторы» из виду пару «фирлингов» — и будет нам «счастье при высадке». Покрошат к бениной маме в капусту и фамилии не спросят. Но нет, парни на ударных вертушках работают тщательно, можно сказать, с огоньком, и если уже они застали немецких зенитчиков со спущенными штанами, то воспользуются этим обстоятельством по полной программе, до победного конца.
Паулина Липсиус, 25 лет, проститутка, работница офицерского дома терпимости
Марина Андреевна говорит, что у них такого нет. Жесткая политическая цензура отбивает у людей чувство меры в восприятии всяческой неофициальной информации, которая априори кажется людям честнее, чем официальная. А это в большинстве случаев совсем не так, особенно если против вашего государства идет информационная война. И это не шутки, потому не имеющее такого иммунитета общество, дезориентированное ложными слухами и враждебными информационными установками, может вдребезги разнести свою собственную страну.