На юге, в полосе ответственности Юго-западного фронта, за исключением плацдармов — советских вокруг Киева, Днепропетровска и Запорожья и нескольких мелких немецких в окрестностях Кременчуга и в других местах — линия фронта в основном стабилизировалась по Днепру. Советские войска, измотанные непрерывными двухмесячными боями и не получавшие подкреплений, потому что все резервы и пополнения шли на Московское направление, теперь, пользуясь передышкой, отдыхали и приводили себя в порядок. Активных операций в полосе от Николаева до Гомеля сейчас не проводила ни советская, ни немецкая сторона. Красная армия подтягивала на это направление резервы и готовила операцию по ликвидации вражеских плацдармов, а вермахт, в свою очередь, укреплялся на захваченных ранее позициях, потому что с уходом подвижных соединений и резервов оставшейся немецкой пехоте на линии стало кисловато.
Впрочем, «марсиане» с виду оказались вполне себе обычными людьми — ну, то есть, у них не имелось ни рогов, ни хвостов, ни вертикальных зрачков, ни прочих адских признаков, о которых нам так вдохновенно вещал душка Йозеф Геббельс. Обычные с виду люди в необычной одежде, которые, правда, между собой все время говорят по-русски. Тем не менее было в них нечто такое, что наводило на мысли о их принадлежности какому-то иному миру. Лежала на них какая-то печать зла, или напротив, благословение Господне.
Но самые большие разговоры и самые ожесточенные споры у нас велись о сущности большевизма и его пригодности для русского народа. Вот и сегодня разговор зашел на эту вечную для нас тему, тем более что там, у них, в настоящий момент был полдень тридцатого апреля, канун одного из двух главных революционных праздников, отмечающихся у нас тут с особой помпой. Там, в двадцать первом веке, этот праздник говорят, тоже празднуют, но он из главного весеннего официоза превратился в повод и себя показать, и людей посмотреть. На первомайские демонстрации, как говорят мои новые друзья, там ходят все — от недобитых временем большевиков до разных желающих политической известности дурачков, которых Марина Андреевна назвала иностранным словом «фрики».
— Хм, — сказал Сталин в трубку. — Мэне, текел, фарес?
Но даже двойная колонна (когда движение по шоссе идет по обеим сторонам в одном направлении) растягивалась на марше на семьдесят-восемьдесят километров. То есть головные подразделения 12-й танковой дивизии 57-го моторизованного корпуса уже подходили к Могилеву, а замыкающие части 20-й моторизованной дивизии, 39-го моторизованного корпуса были еще за Оршей. Уже несколько раз (правда, пока без особого эффекта) колонны танков и грузовиков бомбила советская авиация. Устаревшие советские бомбардировщики с большой высоты сбрасывали на колонны пятидесяти- и стокилограммовые фугасные бомбы, а потом торопились удрать, пока их не перехватили «эксперты» люфтваффе.