– Смотря после какой, а так скорее да, чем нет, – покладисто кивнул я головой, вдыхая кофейный аромат и жмурясь от удовольствия. Себе же я подлечил колени как-то раз, когда перебрал с нагрузками на тренировках с утяжелителями. Кто бы тогда мне ещё подсказал, насколько они опасны бывают, эти утяжелители.
Я почему-то уверен, что и Володя Ульянов, он же товарищ Ленин, наступил на те же грабли. Казнь его старшего брата террориста, ссылка и собственная неудавшаяся карьера были для «интеллигента-эмигранта» достойным поводом, чтобы чувствовать себя обиженным и не испытывать к исторической родине и её народу большой любви.
– Хм, ну и вопросы у тебя, подруга… Я же не ясновидец. Ханс – взрослый мужик. По их меркам ему уже пора обзаводиться семьёй. Возраст. Ты у нас – просто красавица, а по немецким стандартам, так вообще – суперзвезда. Я все глаза проглядел, но никого красивее тебя в этой Германии не увидел, – бессовестно поднимаю я девушке её самооценку, а заодно, и настроение.
В СССР иначе нельзя. До хрена у нас «доброжелателей». Как однажды сказал мне мой куратор из КГБ, на нашу организацию к ним в месяц приходит около двадцати анонимок. Почему-то я ему верю.
– Точно, – хлопнул я себя по лбу ладонью, – О каком актёрском гонораре может идти речь, если в деле замешаны такие персоны? Сами подумайте. Золотой медалист Европы, серебряный медалист, и мировая звезда эстрады… Да тут девяти, нет, пятнадцати тысяч мало…