К концу второй недели после катастрофы охотники, выбившие всю нормальную дичь в радиусе досягаемости и обрушившие всю местную пищевую пирамиду, как-то умудрились завалить левиафана. Останки монстра, в своё время едва не принятого нами за космокрейсер и почти довёдшего бравых русских колонистов до мокрых штанов, схрумкали сырым и даже с большим аппетитом. А после началось то, что за неимением лучшего термина обозвали мором. Нанороботы, содержащиеся в плоти биоробота, без труда пережили пищеварительную систему голодных японцев и принялись за дело, сиречь изменение организмов, куда они попали, по заложенным в них стандартам. Почему-то эта партия микромашин, в отличие от тех, кто окопался в наших инженерах, далеко не сразу остановила свою деятельность и перешла в ждущий режим. Ощущения людей, медленно перестраиваемых на молекулярном уровне, сложно представить. Нет, к тому, что несколько десятков отведавших нового кушания людей умрут после трёх-пяти дней ужасных страданий, они были морально готовы… Подломило несгибаемый моральный дух узкоглазых островитян то, что часть к этому времени потеряла человеческий облик. Их кожа начала покрываться хитиновой бронёй, изо рта вместо выпавших зубов полезли жвалы, руки и ноги разбухли в несколько раз, а внутри грудной клетки вместо человеческих рёбер явно находилось нечто другое. Причём тронуты мутациями оказались почти все, кто больше, кто меньше. Несколько человек закончили свою жизнь самоубийством. А кое-кому, начавшему бросаться на товарищей по несчастью, уйти из жизни помогли.