– Точно. Оборудование! – Я принялся стремительно вычёрпывать ложкой остатки кашицеобразного месива из водорослей. – Мне же ещё в лабораторию зайти надо, чтобы составить отчёт об их успехах на ниве анализа инопланетной летающей фигни!
Когда мы выехали из леса на открытое пространство и оказались вынуждены уступить дорогу медленно бредущему по изумрудной равнине стаду каких-то крупных зверюг инопланетного происхождения, вот тогда в салоне действительно повисло настоящее напряжение. А пальцы сами собой до хруста сжали приклады. Но обошлось. Местные аналоги не то коров, не то слонов, закованные с ног до головы в хитин и обладающие внушительными шипастыми панцирями, скребли своими жуткими челюстями траву и кустарники, а на непонятную железную громаду в отдалении только косились неприязненно. А ведь могли бы легко растоптать… Пусть каждая из них уступала в размерах встреченному нами монстру раз в десять-пятнадцать, но зато число их колебалось где-то между «много» и «офигительно много». Лично я бросил считать после тысячи, а кто-то, регулярно сбиваясь, умудрился довести счёт до пяти тысяч.
Несмотря на обстрел неизвестным оружием, панические крики и стремительно распространяющуюся от работающих приборов вонь горелой изоляции, летающая баржа смогла продержаться в воздухе достаточно, чтобы выйти из зоны поражения. Народ облегчённо выдохнул… И попадал с ног, потому как в следующее мгновение на корпус машины обрушился чудовищной силы удар, едва не перевернувший многотонную махину вверх брюхом. Стена радостно приняла меня в свои жёсткие объятия, а следом в спину прилетел отчаянно ругающийся на латыни Царенко. Ну, хорошо, хоть не один из амбалов-военных. Сухонький доктор в обычном скафандре явно весит меньше, чем литая груда мышц в боевом экзоскелете. Кресло Глыбина вместе с ним самим сорвало с положенного места, и «Победа» едва не ушла в штопор, поскольку руль управления оказался выгнут под совершенно немыслимым углом. К счастью, Геннадий умудрился оттолкнуться чуть ли не от воздуха и вернул себя в относительно нормальное положение. Только теперь он за ним не сидел, подобно пилотам самолётов, а стоял, словно капитан какого-то древнего парусника.
– Раковина. Думаю, вместе с ней веса в этом образце килограмм на тридцать наберётся, – задумчиво пробормотал кто-то из экологов, рассматривая разбитый на части, но всё ещё неотрывно крепящийся к основному телу белый конус. Он был не закручен, состоял из двух частей и больше напоминал плоский панцирь морского гребешка или беззубки, но ошибиться в предназначении данного объекта было сложно. – Предлагаю назвать это существо змееулиткой.
– Здесь «думаете» не уместно, – покачал головой Глыбин. – Тут приемлемо только «знаете». И мы обязательно во всём разберёмся… Потом. Когда прикончим левиафанов. Кстати, интересно, чем их так привлекает реактор? Сейчас-то ладно, он уже работает, но раньше-то? Делящиеся материалы чуют и хотят забрать себе?