Европейцы отбросили толерантность и загнали заполнивших их историческую родину мусульманских иммигрантов в резервации. Нет, надо сказать, те давно уже напрашивались на принудительное возвращение в реальность. Но никто не ожидал танков, медленно и методично сносящих к чёртовой матери живущие по законам шариата кварталы. Лишённые дома толпы сгребли в кучки и создали гетто, за границы которых не могли выйти граждане второго сорта. Порядок внутри контролировался войсками, имеющими разрешение использовать против протестующих боевое оружие и бронетехнику. Ответственными за это были удовлетворившие свою жажду мести англичане и вновь воспылавшие духом реваншизма немцы. Их объединённые силы зажали остальные страны такой мёртвой хваткой, что они и пикнуть без приказа не смели. Или мигом лишались правительства, дотаций и тех остатков былых гражданских свобод, которые ещё имели.
Для выживших начался настоящий ад, в котором просто дотянуть до утра являлось проблемой. Воды нет, еды нет, инструментов для их добывания нет. Температура внешней среды чуть выше нуля, а ветер в месте катастрофы на редкость пронзительный. Из доступных ресурсов – исключительно негорючие обломки, которые ещё надо умудриться с прежнего места отодрать и при этом не создать много шума. Как оказалось, засевшие на носу роботы хоть и затихарились, но периодически совершали вылазки к источникам звуков. Почти мгновенно появились первые заболевшие, которых опробовали на зуб местные микробы. Пока японцам удалось организоваться, разобрать завалы в коридорах «Хризантемы» и при помощи построенного почти из дерьма и палок подъёмника спуститься в ближайшую расщелину, где хотя бы не так дуло и удалось отыскать бледное подобие родника, скончалось ещё человек сорок. Первыми дня три-четыре после катастрофы самыми желанными для выживших оказались крупные ночные жуки-падальщики, стайки которых периодически подтягивались к выволоченным наружу трупам или нападали на отделившихся от коллектива колонистов. Их жидковатая зелёная кровь была по вкусу хуже, чем смешанный с вазелином бензин, но немного утоляла жажду, а мясо вроде бы годилось в пищу. Во всяком случае, после его употребления никто быстро и в корчах не сдох, чего нельзя было сказать после пробы ещё парочки видов найденных «деликатесов». Впрочем, смерть естествоиспытателей никого не шокировала, ведь гибли выжившие часто.
– Пока скорее жив, чем нет. – Не сразу мне удалось опознать главного конструктора «Гагарина», который одновременно должен был стать начальником инженерной службы первой межпланетной экспедиции. – Не смей меня обнимать! Итак плохо…
– Почему нет? – не нашёл что возразить военный. – Это выглядит разумно.
– В настоящий момент почти все они заняты тем, что медленно разбирают себя на части, – ответила женщина. – Целыми остаются лишь те, которые находятся в живых организмах. Например, в захваченных нами существах-десантниках или переживших процедуры метаморфоза инженерах. Потому я и говорила о симбионтах. Довольно криво исполняющих свою работу, кстати. Если бы эти твари использовали свои маленькие машинки на все сто процентов, то победить левиафанов мы не смогли бы.