Алисанда, похоже, вспомнила, что она-таки чародейка. А, ну и ещё и девушка.
– Вениамино, милый Вениамино. Если маг, едва услыхав некую неортодоксальную мысль, кричит «этого не может быть, потому что не может быть никогда», как учёный, естествоиспытатель он уже ничего не стоит. Не могу поверить, что мой Вениамино, готовый рисковать ради какого-нибудь старого фолианта с секретами, вот так может с ходу отбросить смелую и многообещающую гипотезу!
Потом вдруг замер, точно так же капнул на железо из багровой скляницы, сдул, потом капнул из фиолетовой…
– В лабораторию, дорогой, а ты куда подумал? Ох уж эти мне мужчины! – Алисанда закатила глаза. – Пошли, пошли!
Чем хорош снег – на нём легко чертить временные символьные сети. Покончив с шестой и последней, Вениамин взглянул на свою спутницу – та извлекла откуда-то целую пригоршню светящихся самоцветов, в которых смутно угадывались намертво вплавленные тёмные росчерки. Алисанда быстро двигала их по раскладной доске, словно играя сама с собой в некое подобие тавлей.
– Ни один вампир никогда не смог преступить одной вещи, – глухо проговорил Вениамин, поднося клинок к шее упыря.