– Тьфу, он и тут спорить будет! – взвилась чародейка. – Ладно, просто помогай тогда! Птичку-гляделку делать будем. Точнее, я сделаю, а ты вливай силу. Давай, goretz servateus suprinus…
– Нету, – кивнул толстяк. – Но зато старые имперские дороги всё ещё расчищаются. Даже на севере.
– О, да ты, оказывается, скупостью не страдаешь, седоволосый. – Глейсс спокойно нагнулась. Кровь бросилась мастеру в голову – в конце концов, евнухом он не был, отнюдь. – Прости, дорогой, видишь, прогоняет меня дружок твой. И тебе порадоваться не даёт, и сам радоваться не хочет. Ну… я слабая женщина, моё дело маленькое – пойду восвояси…
Упыри б побрали этого Джованни. Умеет радоваться жизни, несмотря ни на что. Навевает… воспоминания.
– Ингвар? – поразился мастер. – А чего ж прячется, лица не кажет?
Как же это она умеет, так мягко и в то же самое время властно. И взгляд… тёплый, обещающий. Как вчера у дверей её спальни.