Подъезжая к деревне, наши янычары сорвались с места и влетели в деревню, хватая прячущихся в домах жителей. Молодух стали споро нагибать или раскладывать на земле.
Другое дело, что я представил себе этих беременных генеральш, управляющих сражением, и мне стало смешно. Да-да, Олграна тоже отсвечивала объемным животиком. Но смеяться нельзя – обидятся. А обиженные беременные женщины, да еще в таком количестве… Лучше смерть.
Косточка устроилась внутри Волги, создав впечатление, будто драконша ее сожрала, мы уселись сверху и вернулись в замок, где, выслушав рассказ про схватку, меня стали интенсивно ругать, пообещав запереть в замке, чтобы я наружу больше ни ногой, раз уж не могу и шага сделать, чтобы не вляпаться в какую-нибудь историю.
«Или то, что в походе перепихнуться с тобой возможности не будет!» – вылезло мое второе «я».
– Князь, я заставлю тебя сожрать собственную бороду за это! – заорал я, делая выпады и пиная ногой в щиты коротышек так, что их буквально вбивало внутрь строя.
Я, сам не зная почему и зачем, взял поскуливающего ребенка на руки. Женщина, не сопротивляясь, отдала мне его. И тут на меня что-то нашло…