– Ваша задача, – обратился к ним человек, – разобрать вот здесь крышу и поставить стенки от пола чердака до собственно крыши, даже чуть повыше – по пояс примерно. Все ясно?
– Вы хотите меня прогнать? – изумилась Тарсарана.
Ворохнулся в душе хомяк, но несильно. Возиться с их шкурами как-то влом. Во-первых, весь мой опыт сдирания шкур заключается в обдирке в детстве полутора десятков сусликов. А здесь громадные волки. Возни много, а толку чуть. Ну не знаю я, как правильно обрабатывать шкуры, да и ингредиентов нет. Завоняют, пропадут – столько труда напрасно канет втуне.
– Уже рассвело? Значит, пора выбираться и уматывать из города.
– Мы понимаем и не требуем невозможного. Даже если тебе удастся изменить их до моего состояния, они будут бесконечно счастливы и преданы тебе. А уж если ты сможешь исправить детей до нормального состояния, и пусть они смогут перекидываться лишь частично, то преданности не будет границ. Мы ведь тоже давим своих детей, здоровые у нас не рождаются, не желая им своей участи, а все хотят продолжения своего рода.
Это, как она пояснила, защитные амулеты. Правда, от чего конкретно защищает, не разъяснила. Стало быть, от всего.