— Гуляла по городу. — заныла я. — Из-за всех официальных церемоний я даже не успела разглядеть, сколько всего красивого построили. А павильоны какие! Особенно архитектора Шехтеля на Тверской. Его по-настоящему только сейчас рассмотреть можно. И на Лубянке тоже. Вы так все хорошо устроили…
— Мне очень интересно, где вершатся судьбы Империи, а Вы проводите большую часть жизни.
Домой мы ехали в напряженной тишине. Каждая переваривала свое. Мне вдруг вспомнился Фрол — его единственного я защищала от истины так же, как их, и кого полюбила так же.
Я наклонилась к самому его уху и прошептала свою просьбу. Лицо он практически сразу же вернул в прежнее состояние и ошалелости во взгляде было не очень много.
— Тюхтяева на той встрече не было, так что Вам виднее, кто еще может желать Вам зла. Михаил Борисович грешит на расследование Ходынской трагедии, но вряд ли кто захочет руки марать. Господин Пален же уже подготовил отчет, где во всем винит москвичей? Ему только это выгодно найти. А Сергея Александровича любая кара минует. Так что за все ответ нести будете или Вы, или господин Власовский. То есть он-то точно, а вот Вы не обязательно.