— Михаил Борисович, а что именно Вы хотите мне показать? — задалась я вопросом, когда он в очередной раз что-то шепнул кучеру и мы вновь сменили траекторию.
— Все будет хорошо. Мы со всем справимся… — что там еще в таких случаях говорят?
Домой меня вез ошеломленный статский советник. Несколько минут мы сидели молча, а потом началось.
В середине августа Сутягин повторил мой пенициллин и был неимоверно счастлив. А я… Я уехала. Не очень вежливо получилось.
Даже Тюхтяева проведывала не столь часто. Он уже активно рвался двигаться и догулял до зимнего сада. Долго и нехорошо любовался на даму в перьях, сравнивал прически, родинки на руках и отмечал свежесть краски.
На том и постановили. Имперские балы я закатывать не стану, но на 20–30 гостей вполне.