— Мало о Вас говорят. Скучно живете. — он сделал пару шагов, чтобы занять место на кресле в проеме между окнами. В ботинках позорно хлюпало и хозяйка дома покосилась. — Но лучше бы нам пока не афишировать личные встречи.
Мы выехали из города в крытой коляске. Стараясь не привлекать к себе внимания, я надела мешковатый мужской костюм, став похожей на ассистента Сутягина. Граф поджал губы, но смолчал. Тюхтяев правил сам — не хотели лишних свидетелей. И тут бы мне опомниться, повернуть назад — но куда там. Народ еще не начал стягиваться с дач, приезд графини и детей из Крыма ожидали не ранее сентября, и наша маленькая банда незамеченной отправилась на берег Финского залива. Тюхтяев был не очень доволен моим участием, но причин не озвучивал.
— И вот сейчас ты сдохнешь, страшно и безвестно, а товарищи твои поверят, что ты их сдала в обмен на свободу. — перекрикивала я ветер.
— Федор Андреевич, Вы так дебютируете или уже практиковали? — неожиданно ровным голосом поинтересовалась я.
— Жарко сегодня как… — просипела я. — Не сочтите за труд, пусть принесут воды.
А дальше все понеслось быстрее, чем я успевала заметить. Открылась дверь прямо в стене, откуда появился Канкрин, изумившийся внезапной встрече. Началась стрельба, я только успела рухнуть к ногам своего спутника, причем не сама, а от резкого рывка многострадального платья. Когда дым рассеялся, оказалось, что Канкрин легко ранен в руку, а вот несчастный итальянец попал под перекрестный огонь и теперь сжимал багровое пятно на животе.