— Михаил Борисович, тут такое дело… Насчет надобностей Ваших — зовите Демьяна. А к ночи нужно кишечник промыть.
Накрыли ужин на троих, выставили много вкусностей для нас с графом и бульон и несколько кашиц для Тюхтяева. Тот тосковал, но терпел.
— Да что Вы говорите?! Значит, исчезнуть после всего — это признак отваги?
Ну здесь даже француз ожил, внимательно вслушиваясь в самые, на мой взгляд, прекрасные строки о любви.
— Какого графа? — больным голосом отозвалась сестра.
— По собственной воле? — ну а вдруг его граф ухватил за что нежное и давит? Я вчера такая расхристанная с Тюхтяевым вышла, что все догадки о нас малопристойны.