— С удовольствием разочаруюсь в себе. — парировала я. — Господин Гершелев оказался в необычной среде: его окружали высокопоставленные чиновники, чье внимание было бы полезно привлечь к своей исполнительности. Но он вообще не реагировал ни на насмешки над своими коллегами, ни на другие события — сидел, погруженный в свои мысли, просветленный, улыбался, даже не рассматривая публику. Хотя там было на что посмотреть и кого послушать. Он не отреагировал на женщину рядом до тех пор, пока я сама не приблизилась к нему. Тогда сработала вбитая с детства вежливость, но и после этого он не пытался поддержать разговор. Более того, в его отношении ко мне появилась нотка презрения после того, как он услышал мой титул. Ну пусть он застенчив от природы — тогда что он делает в кадровом департаменте и как застенчивость и презрение к титулу могут сочетаться? Он не попробовал наладить даже зрительный контакт с более близкими ему по статусу сотрудниками. Когда мы вошли к Его Превосходительству, понял, что не все идет по плану и попытался использовать запасной вариант, выхватывая пистолет — вот тогда у него появились эмоции — и раздражение мной, и ненависть к Николаю Владимировичу. Все тревожные признаки по отдельности ничего не значат и могут быть объяснены иначе, безобиднее. Но все вместе вызывает обеспокоенность. Попробуйте использовать эту идею в работе — лишней точно не будет.