— Невинная дамская шутка. — улыбнулась я. — Когда мужчины спорят, кто первый оседлает козочку, та может и рожки показать, и копытцем приложить.
Лично я не уверена в кристальной семейной верности господина Татищева, но уж сделать так, чтобы все сохраняли лицо, он точно бы смог. Да и уходить с бумагами, оставив бардак в кабинете — не в его стиле. Обыскивать я не пошла только потому, что не знаю, какие бумаги он вообще мог хранить.
— Ну да, Вы совершенно правы. — он церемонно отставил чашку. — Как Ваша нога?
И я перечисляла тех, кого возненавидела на уроках литературы. Сейчас же есть уникальная возможность высказать претензии в лицо. Эх, жаль Достоевский успел уйти.
Накануне сорокового дня я вернулась домой, где мне были рады, царили тишина и покой. По весне на берегу Финского залива нашли разбитую лодку с частично скелетизированными останками, а что лоскутки одежды оказались женскими — так мало ли бродяжек так гибнет каждую зиму.
Это что-то новенькое. Чума у них тут или эпидемия самого ядреного сифилиса?