И вот уже передают по толпе огонек пасхальной благодати. Чья-то рука сама поджигает мою свечу. Я узнаю пальцы, да что там, я на вкус их все помню, по телу прокатывается теплая волна, но лица уже не разглядеть за толпой. Вот что это за детский сад?
Я высунулась в коридор, где как раз пробегала очередная горничная.
Напряженный день был у графа, но Ольга блеснула своим удивительным свойством игнорировать то, что ей не хочется знать. Даже почерневший от напряжения супруг не омрачал ее счастья.
За сыщиком закрылась дверь и в доме наступила тишина.
В вагоне-ресторане было немноголюдно, но оживленно дискуссирующие на итальянском мужчины бросались в глаза. Я уже приготовила наиласковейшее выражение лица, но…
Присяга Великого Князя Кирилла меня особенно интересовала — как никто другой в нашем доме я хотела увидеть своими глазами эту прелюдию маленького предательства. Этот человек первым из Семьи наденет красный бант, а потом узурпирует управление домом в изгнании. И это же не свержение идейного противника, что объяснимо и вполне понятно у большевиков, например. Это нарушение клятвы верности… но храм Чудова монастыря не подал знака о грядущем клятвопреступлении, и празднества потекли своим ходом.