Афанасьев сидел на закатном берегу, неподвижный, точно половецкая каменная баба в древней как сама земля степи. Не торопясь швырял в море камушки и молча следил за разбегающимися кругами.
Проморгавшись после резкой смены освещения, он огляделся. Вокруг сидели и стояли человек двадцать мужчин и женщин, одетых в нечто свободное, разноцветное, похожее на римские тоги.
Он стянул с руки остатки браслета, осмотрел его и убедился в правоте своего предположения. Браслет – а, собственно, уже и не браслет, а две его половинки, не подавал никаких признаков жизни. «Ну и хрен с ним, – подумал Виктор. – В конце концов, связь мне не так уж и необходима: большой транспорт придёт сам, а работяг я и без связи туда загрузить смогу. Обойдётся».
Мийра вошла в кабинет маршала чётко по уставу, совершив три шага вперёд и став по стойке смирно.
Афанасьев попытался ответить, что его ударил в руку энцитер, но язык, превратившийся в распухший комок, отказался повиноваться. Он с огромным трудом показал правой рукой на место ранения, затем вяло махнул назад. От этого движения Виктор потерял равновесие и грянулся на пол. Боль затопила сознание, и он выпал из окружающей действительности…