По мере продвижения по коридору вода меняла свой запах, вкус и даже цвет. А потом и вовсе кончилась. Теперь из стен бил тёплый воздух. «Сушилка, едрить твою…» – ворчливо произнёс он, но всё равно после мытья чувствовал себя гораздо лучше.
– Свободу. Свобода – единственный приз, за который я соглашусь на поединок.
– Прополощи рот, а потом сделай два глотка, – приказал он.
Он поднял оружие, поднёс к глазам. Внимательно изучил свой новый «ствол», подумал и обозначил его как «карабин». Он и действительно походил на карабин: не очень длинный, прикладистый, рукоятка управления огнём удивительно удобно ложилась в ладонь.
«Эх, девочка, – думал пограничник. – Угораздило же тебя вслед за братцем ввязаться во взрослые игры взрослых дядек. Ну да ничего: зелёные фуражки своих не бросают…»
Примерно через час товар был доставлен в лавку. Торговец принялся тщательно осматривать шкуры в поисках дефектов. И хотя на его лице не дрогнул ни один мускул, а движения оставались такими же размеренными и точными, словно у робота, Афанасьев мог бы поклясться, что Этоар доволен и оценил товар по достоинству. Гриен всё это время стояла рядом и тоже ничем не выражала своих чувств, но по её быстрым взглядам становилось ясно, что девушке очень интересно.