2024 © Все права защищенны - BookQuotes.ru
Невская застава была настоящей твердыней русского капитализма; ее называли «русским Манчестером» или «русским Сент-Антуанским предместьем». Там было около пяти десятков заводов и фабрик – военных, чугунолитейных, ткацких, бумагопрядильных, стеариновых, химических, пивных, писчебумажных; из них десяток настоящих монстров – таких как Обуховский или Семянниковский. Возможно, сейчас она в меньшей степени «на слуху» в качестве очага революционного движения Петербурга, чем Выборгский район, – потому, наверно, что в последнее десятилетие перед революцией дух бунта почему-то там подвыдохся; однако в 1890-е то было самое перспективное в России место, с самыми сознательными и взрывоопасными пролетариями, и неудивительно, что Ульянова, для которого каждая фабричная труба была тем же, что бобовый стебель для сказочного Джека, тянуло сюда магнитом. Это был одновременно книжно-романтический – но скорректированный практическим опытом общения трезвый, прагматичный интерес; судя по текстам, Ульянов не испытывал по отношению к рабочим религиозного благоговения (класс вряд ли самостоятельно справится с ролью спасителя мира от капиталистического апокалипсиса) и уже тогда, как и после, выступал против абсолютной самостоятельности рабочих организаций: они должны работать совместно с «учеными» социал-демократами, взаимодействовать – но не оставаться самостоятельными политическими единицами.
Просмотров: 4
Общеизвестными – и на десятилетия запомнившимися, «классическими», то есть вызывавшими у меньшевиков наибольшую моральную зубную боль, – стали экспроприации 1906–1907 годов – группы Камо в Тифлисе (июнь 1907-го – карета казначейства), Лбова на Урале (лето 1907-го – пароход «Анна Степановна Любимова»), Лутера в Гельсингфорсе (февраль 1906-го), группы уфимских знакомых Крупской и Ленина Кадомцевых (сентябрь 1906-го – Демская экспроприация, почтовый вагон с 300 тысячами рублей). На самом деле диапазон преступной деятельности, которой занимались околобольшевистские группы, был еще шире. До киднеппинга или торговли наркотиками дело не доходило – но мелкие экспроприации казенных денег были в порядке вещей – и ради обеспечения нелегальной деятельности (издание газет, проведение партийных съездов и конференций, накладные расходы), и чтобы «проверить» боеспособность той или иной «пятерки» перед настоящими событиями. Ленин, который не один раз становился финальной инстанцией-выгодоприобретателем этих ограблений (Камо, к примеру, привез ему и Богданову сотни тысяч наличными, к ногам буквально положил, будто Настасье Филипповне), относился к такого рода бандитизму прагматично: в рамках гражданской войны вполне приемлемо. Чтобы такого рода «конфискации» хоть чем-то отличались от обычных ограблений, боевики-«дружинники» выдавали жертвам квитанции со штемпелем некоего партийного комитета – и затем печатали «отчеты» о собранных суммах в партийных органах; по крайней мере, так сами «партизаны» рассказывали Ленину, обеспокоенному – нет, не нарушением уголовного кодекса, а тем, что какие-то суммы не поддаются партийному контролю.
Просмотров: 4
Если богемные знакомые Горького и интеллигенты преподаватели, приехав к писателю «на социалистические пироги», присвистывали и принимались декламировать «кеннст ду дас ланд, во ди цитронен блюэн», то рабочих откуда-нибудь из Гусь-Хрустального или Усть-Сысольска, часто недавно вышедших из тюрьмы, остров шокировал. Луначарский рассказывает про одного сормовца, который «с изумлением разглядывал синее, как синька в корыте, море, скалы, раскаленные от солнца, огромные желтые пятна молочая, растопыренные пальцы колючих кактусов, веера пальм и, наконец, резюмировал: “Везли, везли нас тысячи верст, и вот привезли на какой-то камушек”».
Просмотров: 3
Возможно, если бы не этот «второй раунд» (который «даст все для драки и ничего для дела, то есть для работы за границей», – предрекал Ленин) – раскол удалось бы отложить: Ленин, преодолевший свое бешенство, постепенно позволил бы вернуться в «Искру» «бездельникам» и партнеры продолжили бы работу – до следующего конфликта.
Просмотров: 3
Усталость стала эндемическим заболеванием Кремля; к началу 1920-х здоровье большевистских лидеров страдало от не меньшей разрухи, чем транспорт и жилой фонд страны; журналисты «Правды» могли зарабатывать себе на жизнь одними некрологами. Ленин, который давно должен был уйти в отпуск, продолжал урывать от работы выходные, выезжая поохотиться в разные глухие места вокруг Москвы. К Новому году ЦК официально отправил его в очередной шестинедельный отпуск: ничего криминального, Ленин и сам постоянно выпроваживал своих наркомов на принудительные каникулы. «Сосланным в совхоз на молоко» приезжать в Москву для работы запрещалось; на то, чтобы выпить шампанского в ресторане или смотаться в кино – нэп уже пришел в столицу – разрешение ЦК, конечно, не требовалось; впрочем, мало кто готов был поверить, что Ленин будет использовать отпуск для детокса: и действительно, относительное одиночество позволяло ему не столько снизить темп, сколько нарастить его; только собственноручно написанных Лениным документов в этот период сохранились многие сотни.
Просмотров: 1
Даже по телеграммам, которые Ленин отправляет в мае 1914-го, видно, как у него дрожат губы; он на разных языках лепечет, как заведенный: «improbable», «unglaublich», «ошеломляюще». Вся пресса – от меньшевистской до черносотенной – с остервенением пинает большевиков, превращая всю заработанную партией за два года репутацию в мусор: зачем подписываться на «Правду», как можно верить тому, что там пишут, как можно давать деньги на эту газету вообще, если их забирает себе агент полиции – которая и нашептывает ему, что говорить с думской трибуны? Катастрофа. Вся стратегия Ленина в России строилась на двух китах – фракции большевиков в Думе и «Правде», причем первая как трибуна была важнее.
Просмотров: 3