Организовав серию сепаратных переговоров – и, разумеется, с соблюдением всех демократических формальностей, – Ленин добился всего, чего хотел, и Богданову недолго было позволено наслаждаться пребыванием с Лениным в одной фракции; весьма скоро он обнаружил, что исключен из ЦК, а затем и сам не захотел иметь ничего общего с подвергшейся рейдерской атаке РСДРП, после чего эмигрировал из революционной деятельности в фундаментальную науку. «Дела скверны, – писал он приятелю и свояку Луначарскому. – Скоро жить будет нечем, а нездоровье мешает работать как следует».
Тем временем меньшевики тоже ломают голову над вопросом: «как бить Ленина» и пытаются использовать для оказания давления на него иностранцев – Розу Люксембург, Парвуса; в какой-то момент они даже заручаются поддержкой самого Каутского. О том, каким важным представлялась бывшим товарищам Ленина его ликвидация, можно судить по тону их внутренней переписки. «Итак, первая бомба отлита, – сообщает в мае 1904-го Потресов Аксельроду, – и – с божьей помощью – Ленин взлетит на воздух. Я придавал бы очень большое значение тому, чтобы был выработан план общей кампании против Ленина – взрывать его, так взрывать до конца, методически и планомерно…»
Узнав, что двери ленинского кабинета широко распахнуты для всех, кто в состоянии выговорить пароль «перпетуум мобиле», хозяин не покоится в кресле за пять тысяч долларов с руками, томно сложенными на груди, и полузакрытыми глазами, а сам выбегает гостям навстречу, при этом в голове его напрочь отсутствует прибор, который Карл Саган называл «детектором чепухи», в Смольный, а затем и в Кремль устремились чудаки всех мастей. Одним из первых был изобретатель уникального, по слухам лучше американских, дизельного трактора и владелец завода двигателей Яков Мамин, которого Ленин пытался вызвать еще в Смольный в конце 17-го – но встретился уже в Москве, в марте 18-го. К тому времени рабочие, взявшие под свой контроль маминский завод в Балакове, выбрали конструктора и хозяина директором. Встреча вышла скомканной, Ленин в спешке перепоручил перспективного изобретателя кому-то еще – и всё зависло; когда в 1921 году Мамину, наконец, выделили средства на производство его «Гномов», выяснилось, что оборудование на заводе растащено и продукцию с ходу выпустить невозможно. Мамин не сдался, и когда не получилось с «Гномами», спроектировал 12-сильного «Карлика» – который стал жертвой идиотизма власти – или, что более вероятно, негласных договоренностей с Америкой: за золото десятками тысяч покупали «фордзоны», а маминский проект прикрыли как кулацкий. Зато осенью 1921-го Ленин нашел время приехать в Бутово для личной поддержки идеи «электропахоты»: по разным сторонам поля установили две лебедки, барабаны которых вращались силой электромотора, а между ними туда-сюда катался на тележке «электроплуг» – неэффективный, кустарный, варварский, в стиле «кин-дза-дза» технический фокус, разрекламированный Ленину «архиполезным» монтером Есиным; затея нравилась Ленину больше, чем трактор, потому что сеть, по которой к мотору идет электричество, – общая, это способствует сплочению людей в коллектив – а не разъединяет их, как трактор, увеличивающий благосостояние владельца.
Ленин пришел в восторг и распорядился разыскать переводчика и снабдить его ордером на квартиру, одеждой и деньгами. Похоже, тому удалось затронуть самые сокровенные мечты Ленина – и найти способ транслировать их всему миру в удачной форме.
Всем в политбюро ясно было, к чему, в принципе, хорошо было бы прийти – к централизованному (так эффективнее переводить экономику на социалистические рельсы) государству, на всей территории которого проводилась бы одна и та же, вырабатываемая в Москве политика – конечно, с учетом местного политического и культурного колорита. Легче сказать, чем сделать; нюансов хватало. Можно ли, к примеру, отличить «настоящую» республику от «условной» только по наличию компактно проживающей национальной общины? Чувашия, к примеру, может объявить себя республикой? А Татария? А Украина? Как далеко может простираться самостоятельность республики? Можно ли республикам завязывать сепаратные дипломатические отношения с другими странами, иметь «свои» армии, банки, валюты, таможни и железные дороги, свои законы? Должны ли местные органы власти исполнять приказы центральных, даже не устраивающие их?