В финале кинокартины шалаш еле держится под дождем; тетрадки отсырели, надо уезжать.
Именно поэтому провалы по части распространения не были катастрофами: не менее важным, чем выполнение «технической задачи», было обеспечить работой исполнителей; в конце концов, даже и дошедшие до адресатов экземпляры «Искры» не провоцировали никаких особенных «волнений». Главной миссией «секты» было не снабдить рабочих свежей прессой, новостями и аналитикой, но обкатать в полевых условиях структуру, способную перехватывать власть во время кризиса.
Вопрос о том, как трактовать больничный режим, навязанный Ленину между декабрем и мартом 1923-го, остается открытым – и обычно решается в диапазоне от «угасал под опекой родных, врачей и видных членов партии, которые делали всё, что должны были и могли, но с природой не смогли справиться» – до «был де-факто низложен, подвергнут домашнему аресту – лицами, имевшими на то мотивы и способы, и впоследствии медленно убит врачами»; мало кто отмахивается от последней – насыщенной драматизмом – версии как от галиматьи: ведь она восходит к мемуарам Троцкого, который, уж конечно, знал, что там происходило, не понаслышке – да и сам в конце концов оказался в подобной ситуации с самыми печальными для себя последствиями.
История отношений Ленина с меньшевиками – это история отношений Ленина и интеллигенции, сюжет про интеллигента-отступника, рвавшего со своим классом и средой на протяжении всей жизни – до статьи 1922 года «О воинствующем материализме» и «философского парохода».
В списке «Ленин-100» следует сделать акцент на его условности – это в высшей степени субъективная, никоим образом не претендующая на всеохватность, принципиально эклектичная подборка тех книг, которые особенно запомнились или особенно пригодились автору этой биографии.