Цитата #73 из книги «Ленин: Пантократор солнечных пылинок»

Без собраний нет структуры; ведь партия – это организация людей, взявших на себя долг выполнять те или иные поручения руководства. Любое представительное собрание может принять некую обязательную к рассмотрению резолюцию – например, если вам удастся сфабриковать нечто, напоминающее съезд (пусть даже «не съезд, а своз», острил старый социал-демократ Рязанов) представителей местных комитетов, вы можете объявить, что ваш съезд избрал новый ЦК партии – и избавил последнюю от группы нежелательных лиц, ранее полагавших себя Центральным комитетом; и тот, кто умеет подкладывать должным образом подобранным людям заполненные бумаги на подпись, может, размахивая потом этими бумагами, навязывать свою волю третьим лицам – а заодно раздавать упаковки антигистаминовых препаратов тем, кто демонстрирует признаки аллергии на «поправевшего Ленина». Секрет тот же, что при езде на велосипеде: не останавливаться, покуда не останутся только те, кто полностью вам доверяет и кому можно поручать подбирать покладистых людей, не жалеющих чернил на подписи, – ядро. Теоретическая чистота, которую следует методично закреплять организационно, через съезды, обходится недешево: дорога, гостиницы, суточные, непредвиденные расходы; в идеале разъяснение каждого философского нюанса должно оплачиваться чьим-то большим наследством или масштабной экспроприацией.

Просмотров: 3

По большому счету смотреть в Лонжюмо абсолютно нечего – но зато там испытываешь потрясающее чувство: никто вокруг не знает, а ты – ЗНАЕШЬ. Знаешь, что тут – на самом деле Фаворская гора, где теоретик и вождь соизволил явиться своим апостолам «в славе»; место, которому посвящен один из лучших текстов всей русской литературы; гальванические свойства этой экстатической поэмы из радужных слов-пузырей до сих пор настолько велики, что ее чтением можно оживлять мертвецов; она слишком художественна для этой пыльной парижской Щербинки, жители которой пребывают в уверенности, что последние их 15 минут славы случились в XIX веке, когда Адольф Адан написал оперетку «Почтальон из Лонжюмо» – за что они ему страшно благодарны и тотчас же поставили в самом центре памятник.

Просмотров: 2

Оппозиционные партии – и далеко не только РСДРП – имели богатые традиции сотрудничества с враждебными России иностранными спецслужбами: в 1905-м у японцев и англичан, японских союзников, брали не то что деньги – оружие; и если бы пресловутый «германский Генштаб» в самом деле предложил Ленину нечто такое, в чем он крайне нуждался, и он был бы уверен, что факт такого рода договоренности ни при каких обстоятельствах не будет обнародован, то вряд ли спустил бы явившегося с предложением посланца с лестницы: скорее, внимательно выслушал бы его, взвесив все про и контра. В начале XX века для революционера сотрудничество с иностранной спецслужбой ради свержения существующего строя не было смертным грехом. Это означает, что в принципе, сугубо теоретически (доказать это нельзя) Ленин мог бы взять немецкие деньги. Однако состоя с Ганецким в личных и денежных – по делам партии – отношениях, Ленин никак не участвовал в его бизнесе – так же как не участвовал в инженерной деятельности Красина или пароходной – своего зятя Марка Елизарова. То, что Ганецкий имел дела и с Парвусом, и с Лениным, не подразумевает автоматически, что Парвус передавал деньги немецкого правительства Ленину.

Просмотров: 1

Пребывание Ленина в Цюрихе озадачивающим образом оставило сразу несколько следов на литературных радарах: Солженицын, Том Стоппард, дадаисты. Популярность именно сюжета «Ленин в Цюрихе» – а не в Берне, Мюнхене или Женеве – связана, во-первых, с тем, что, помимо Ленина, в этот момент в Цюрихе обретаются еще несколько крупных фигур – Джойс, Карл Юнг, Тристан Тцара, а во-вторых, с тем, что Ленин, по иронии истории, умудрился поселиться в том же переулке – в ста метрах – и ровно в тот момент, когда там открылось «Кабаре Вольтер» – заведение «авангардистов», где обитала странная человеческая фауна, которая орала, визжала, играла на сомнительных во всех смыслах музыкальных инструментах, от балалаек до «невидимых скрипок», и на «Русских вечерах» декламировала Тургенева и Чехова. Кажется, что одно лишь присутствие Ленина – Ленина-иероглифа, непонятного «ученого монгола» – в каком-либо европейском учреждении сообщает атмосфере нечто взрывоопасное и сюрреалистическое; и, надо полагать, именно поэтому, задним числом, один из этой компании, Доменик Ногэз, плел, будто Ленин был едва ли не завсегдатаем «Кабаре», играл на балалайке, танцевал на сцене, играл с Тцарой в шахматы и сам писал дадаистские стихи, рукописи которых якобы должны храниться у Тцары; такой соврет – недорого возьмет. Однако сам Ленин, пусть даже тоже слышал, как трещат по швам нормы буржуазного искусства и человеческой психики под влиянием кризиса, вызванного мировой войной, не оставил на этот счет никаких комментариев – и мы знаем, что его вкусы по части искусства были скорее консервативными; он скептически относился к экспериментаторству и «авангарду»; в музыке ему были близки классицизм и романтизм, в литературе – реализм, типические характеры в типических обстоятельствах; ничего из этого набора в репертуаре кабаре, сколько можно понять, не было; да и культурные ценности предшествующих эпох дадаисты игнорировали – стратегия, представлявшаяся Ленину бесплодной. Впрочем, диалектической противоположностью консерватизма личных вкусов Ленина в искусстве был его либерализм в культурной политике; и пусть до конца 1920-х годов никакое инакомыслие в искусстве не поощрялось – но и не преследовалось; всякое господство в этой сфере большинства над меньшинством Ленин отрицал.

Просмотров: 2

Прямые торговые контакты молодого Советского государства с внешним миром выглядели подчас экзотично; видимо, поначалу идея Ленина состояла в том, чтобы сам акт торговли, помимо собственно прибыли, приносил выгоду еще и как успешная партизанская атака на капитализм; например, выбрасывая на внешний рынок порции дешевой закавказской нефти, вы можете обрушить нефтяной рынок, хотя бы региональный. Ушлый Серебряков принялся гонять из черноморских портов в Константинополь нефтеналивные пароходы с маслом, бензином и керосином и продавать их спекулянтам; поскольку цена была ниже рыночной, товар у него с руками отхватывали – та же тактика, которой придерживается сейчас ИГИЛ (запрещенная в России). На вырученные деньги Серебряков договорился о приобретении машин для вращательного бурения, еды, одежды, мыла для рабочих. Сами Ленин и Серебряков прекрасно осознавали как первобытный (менять богатства страны следовало не на консервы и ботинки, а на технологии), так и нелегальный характер мероприятия – по сути, то было не что иное, как государственная контрабанда; в переписке они называли это «успешно корсарствовать».

Просмотров: 3