Цитата #1955 из книги «Ленин: Пантократор солнечных пылинок»

О том, что Ленин мыслил принципиально иными категориями – и действовал иными способами, нежели Временное правительство (и, скорее всего, чем любой «обычный» политик), можно понять по той эволюции, которую пережила армия. Ленин ведь не просто назначил главнокомандующим прапорщика Крыленко вместо генерала Духонина; штука в том, что к тому моменту находящаяся в состоянии войны армия была деморализована, целые фронты разваливались, солдаты не слушались офицеров и штурмовали поезда, идущие на восток; сам Духонин, даже и не оказавший сопротивления «карательной экспедиции» Крыленко, был выволочен из крыленковского вагона своими же пьяными солдатами и убит (отсюда не лишенное мрачной экспрессивности выражение «отправить в штаб к Духонину»). Даже и при таких условиях мало нашлось бы в мире руководителей, которые стали бы не укреплять – как Керенский – дисциплину и применять высшую меру, а, наоборот, распустили бы армию – воюющую! Именно это, однако, и сделали Ленин с Троцким; трюк состоял в том, чтобы не просто «отменить» армию – но именно организованно демобилизовать ее. Ленин пошел на этот немыслимый шаг потому же, почему в 1902-м не хотел брать в партию профессора египтологии: нужна была организация, способная передавать и выполнять приказы, а не стадо, пусть даже единомышленников; лучше маленькая структура, ориентированная по вертикали, – несколько полков стопроцентно лояльных латышских стрелков, чем большая и опасная в силу самой стихийной своей природы ризома. И уже в январе 1918-го Ленин выпускает декрет о формировании Рабоче-крестьянской Красной армии – теперь уже на добровольных принципах, с учетом классовой принадлежности, с рекомендациями. «Мы оборонцы с 25 октября 1917 г. Мы за “защиту отечества”, но та отечественная война, к которой мы идем, является войной за социалистическое отечество, за социализм как отечество, за Советскую республику как отряд всемирной армии социализма». И когда весной 1918-го все-таки придется ввести всеобщую воинскую повинность (из-за интервенции), это будет несколько иная армия; не с нуля, конечно, выстроенная, но другая.

Просмотров: 2

При квартире Ульяновых обретался солдат – к счастью, не предъявлявший претензий на ульяновские кровати. Его звали Желтышев, он был пулеметчик, молодой, из Волынского полка, подвергшегося репрессиям – сначала Временного правительства после Июльских событий, затем большевистского, за «разговорчики». Приставленный к Ленину комендантом Малькова, этот Желтышев стал чем-то средним между охранником и денщиком: убирал комнату, носил своему патрону паек, суп и кашу в котелке, топил печку: сами комнаты скромны по площади, это скорее гарсоньерка, чем семейное гнездо, но вот потолки там – шесть с лишним метров, поэтому топка требовалась порядочная. Иногда они с Лениным перекидывались словечком, и солдат так полюбил своего собеседника, что явился однажды в свой полк достать «для Ильича» белого хлеба – и затем несколько раз сподабливался ленинских выговоров за попытки накормить его фруктами и прочими деликатесами. Гораздо больше вопросов, однако, эта фигура вызывала у Крупской, которая дивилась желтышевской «первобытности»: солдат даже не знал, как работает спиртовка, и едва не сжег Смольный, поливая ее при горении спиртом. Отношения потеплели после того, как молодой человек подарил Надежде Константиновне добытое из разоренных при помощи штыков шкатулок смольненских институток «кругленькое зеркальце с какой-то резьбой и английской надписью “Ниагара”». У Ленина, кстати, также была своя шкатулка – «небольшая изящная деревянная» и тоже запертая: потеряв, видимо, ключ, он обратился к Малькову с просьбой аккуратно, ничего не испортив, вскрыть ее: «Я очень дорожу ею, тут письма от моей мамы».

Просмотров: 3

Почти все время он сохранял способность пользоваться хотя бы несколькими словами, «речевыми остатками»; особенно – «вот-вот» и «что-что», но у него «была богатейшая интонация, передававшая все малейшие оттенки мысли, была богатейшая мимика» – так что те, кто встречался с ним в этот период, в своих рассказах, не сговариваясь, утверждали, что Ленин «говорил» с ними. Иногда он бормотал-бубнил, напоминая булгаковского Шарика в пограничном – животно-человеческом – состоянии; те, кто пытался вычленить из этих абырвалгов нечто разумное, слышали, например: «Помогите-ах-черт-йод-помог-если-это-йод-аля-веди-гутен-морген».

Просмотров: 3

Трудно проигнорировать и поразительную непоследовательность этого политического кулибина.

Просмотров: 1

Гражданская война закончилась в столицах, но продолжалась на Урале, в Закавказье, в Крыму и т. д. – в самых неприглядных формах. Кровь 9 января легитимировала отказ от соблюдения общественного договора. Если раньше был распространен эсеровский одиночный терроризм, то теперь на большую дорогу вышли политически мотивированные банды с бомбами; и последний человек, кого это смущало, был Ленин – который изо всех сил желал, чтобы банды увеличились до размеров рабочих армий (а экспроприируемые суммы исчислялись шестизначными цифрами, хотя бы потому, что крупные ограбления позволяют содержать партию в целом, тогда как мелкие расходятся на содержание самих «экспроприаторов»), – и делал все возможное, чтобы обеспечить вооружение не только членов своей партии, но рабочего класса в целом.

Просмотров: 3