Пребывание здесь можно было расценивать как экстремальные, но всё же каникулы: природа, не слышно шума городского, купание, грибы. Другое дело, что в любой момент сюда могли прийти и проткнуть тебя штыком – это ощущение, надо полагать, несколько убивает идею отпуска.
Однако и на этом карикатурная атака не закончилась. На другом рисунке изображался полицейский участок: «Плеханов в качестве исправника или частного пристава, Мартов в виде канцелярской полицейской крысы, Троцкий в виде молодого, готового на всякие услуги околоточного надзирателя, Дан в виде одетого в штатское сыщика, а мы все, большевики, в виде толпы оборванцев, подающих бумагу в “небюрократическое учреждение”, т. е. в редакцию “Искры”. Стоящие в шкафу “дела” представляли из себя перечень всех спорных и склочных вопросов, выдвигавшихся против нас меньшевиками». Возможно, не все вожди меньшевиков были столь же высокомерны, как Плеханов, но факт остается фактом – «Искра» превратилась в закрытую церковь, где не желают терпеть чужие мнения, а с простыми партийцами разговаривают «генеральским тоном»; и такая ситуация действительно была подарком для сатирика. Несколько карикатур были посвящены персонально Плеханову – в частности, «Житие Георгия Победоносца», где ему припомнилось и предательство Ленина, и фраза – из убийственно-иронического ответа на открытое письмо Лядова в «Искру» – про «тамбовского дворянина»: подразумевалось, что если Плеханов – тамбовский дворянин – хочет уйти из партии, то туда ему и дорога, хотя жаль, конечно. «Последняя заключительная картина представляла, как Ильич в виде атамана разбойников приказал нам, его сподвижникам, разложить Плеханова и всыпать ему горячих».
Превращение Советской России с подачи Ленина в «осевое» государство – причем не только для Европы, но и для Азии тоже – началось сразу после заключения Версальского мира.
Весной 1917-го Ленин столкнулся с сугубо российским политическим курьезом – двоевластием: в стране действовало как «нормальное» для буржуазного государства Временное правительство, готовившее переход от монархии к парламентской республике (хотя теоретически Учредительное собрание могло и монархию восстановить), так и Советы – оригинальные, имеющие в «анамнезе» связь с крестьянскими органами самоуправления инструменты прямой демократии. Ленин осознавал, что в такой конфигурации машина истории работает на него: наличие Советов дестабилизирует ситуацию, не дает революционному цементу застыть – и позволяет в подходящий момент быстро вмешаться, чтобы ликвидировать «двоебезвластие» (бонмо Троцкого) в свою пользу.
Что касается Грааля марксистов, то он, как и полагается такого рода святыням, утрачен: и это, конечно же, «Манифест коммунистической партии», переведенный самим Лениным.