У него случались кошмары и галлюцинации. Нерегулярно и довольно часто он терял – на 15–20 секунд – сознание. Иногда эти обмороки сопровождались болезненными судорогами.
«В силу исторических условий, – отметил в некрологе Ленину проницательный главный редактор газеты «Беднота» В. Карпинский, – наше крестьянство в революции не выдвинуло своего вождя из своей среды». Для крестьянства это оказалось очень существенной проблемой – нет своего, придется терпеть чужого, и на протяжении первых лет советской власти крестьяне вынуждены были принимать как данность, что их судьбой распоряжается человек, открыто играющий на стороне пусть не вполне враждебного, но конкурирующего в борьбе за те же ресурсы класса.
Наткнуться на «ленинскую» площадку можно разве что случайно; это своего рода потайной карман. Особенно здорово оказаться здесь ночью, когда выход на Круппову дорогу перекрыт и к памятнику можно проникнуть только кружным путем – не подняться, а, наоборот, спуститься по неосвещенным тропинкам и лесенкам от верхней Villa Krupp. Подсветки нет – но площадка маленькая, и если выключить телефонный фонарик и посмотреть на небо, то кажется, что среди звезд висит марсианский этеронеф; хотя что ему тут делать после 1908-го?
Самой яркой, самой успешной – моделью для прочих – стала советизация Украины, на значительной части которой еще поздней осенью 1917-го установилось перспективное для петроградских большевиков двоевластие – Рады и Советов. Н. Махно приводит в мемуарах свой диалог с Лениным, из которого ясно, что Ленин «про себя» рассматривал Украину как российский юг, но политически взаимодействовал с ней как с независимой, отдельной, другой страной, население которой не следует травмировать новой атакой со стороны «нации угнетателей». Политическая модель понятна: сразу после денонсации Бреста – большевизация индустриальных центров (Харьков), «майдан» в столице, формирование «советского правительства», ревком обращается за помощью к Москве, та вводит уже не на чужую, а на «советскую» территорию Красную армию. («Побочный ущерб» этой технологии Ленин осознает лишь в 1919-м, когда к нему пойдут страшные отчеты о том, что происходит на Украине: титульная нация по большей части не принимала большевизм, и для проведения совнаркомовской политики в жизнь рекрутировалась еврейская молодежь, охотно менявшая свой социальный статус; в результате в 1919-м Украина превратилась в арену объективно спровоцированных этой неосторожной национальной политикой событий, жестокость которых даже по рамкам XX века – с Саласпилсом, красными кхмерами и Руандой – выглядит запредельной.)
Так, Лесли Уркарта, который, кажется, уже заглотил наживку, Ленин вычеркнул из своей записной книжки после того, как тот потребовал хотя бы символического, но возмещения старых убытков (что создало бы прецедент) и разрешения спорных вопросов в суде, а не по приговорам спецслужб (спасибо, у нас тут не Англия, а свои законы, согласно которым у ЧК много прав).