Цитата #1786 из книги «Ленин: Пантократор солнечных пылинок»

Швабингского богемного буржуа в самом начале XX века можно было представить редактором скорее какого-нибудь художественного журнала, чем радикальной политической подпольной газеты; однако помимо артистической в этом месте происходила и политическая ферментация – и Швабинг потихоньку превращался не только в поселок художников, но и в любимый район нацистов. Эта эволюция заняла около сорока лет – и к 1930-м достигла своего апогея: Швабинг трансформировался в обитель зла, излюбленную досуговую площадку Гитлера и его окружения: здание «Völkischer Beobachter», кафе «Osteria», кофейня «Altschwabing», дом 50 по Шеллингштрассе, в котором Гитлер познакомился со своей будущей женой Евой Браун, ассистенткой в фотоателье, и где затем функционировал штаб национал-социалистической партии… До сих пор над воротами висит небольшой орел, символ Третьего рейха; конспирологи со злорадством тыкают пальцем в эту птичку – вот под чьим крылом уже тогда собирался пригреться ваш Ленин!

Просмотров: 4

Эта идея Ленина – лучше, чтобы десять реально работающих не называли себя членами партии, чем один болтающий размахивал партбилетом, – выглядела странной, варварской, не европейской; минуточку, спросил Аксельрод, а как же какой-нибудь профессор, который постучит в партийные двери: мы что же, не возьмем его только потому, что он откажется возить в своем чемодане «запрещенку» и не подчинится приказу идти на баррикады?

Просмотров: 6

Все мемуаристы – от Троцкого до Уэллса – сходятся на том, что Ленин весьма прилично говорил по-английски; особенно на фоне Мартова и Веры Засулич, которая после нескольких лет жизни в Англии в лавке указывала пальцем на предмет, который намеревалась приобрести. Первую часть своего «искровского» периода в Лондоне Мартов, Засулич и Н. Алексеев (которому Ленин поручил поселиться вместе с плохо приспособленными к английским обстоятельствам товарищами) прожили коммуной, между Холборном и Кингс-Кроссом (логичнее было бы поселиться всем вместе, однако «коммун» Ленин терпеть не мог – и скорее готов был прописаться в коробке из-под обуви, чем под одной крышей со своими соредакторами). Это была двухэтажная пятикомнатная, снятая на партийные средства квартира, где резидентами, владевшими собственными комнатами, считались Мартов, Засулич и Алексеев. Четвертую комнату отвели под кухню, пятую – под гостевую. Под управлением Мартова квартира на Сидмаут-стрит моментально превратилась в нечто вроде клуба «Искры», куда являлись все сочувствующие направлению газеты; если верить большевичке Зеликсон-Бобровской, «стремление пробраться в Лондон» охватило многих читателей «Что делать?». Ленин жил по соседству, но появлялся в коммуне нечасто и не выходил из дому без баллончика со спреем, а при малейшей попытке покуситься на его прайвеси проводил на асфальте жирную черту. Троцкий, проживший здесь несколько месяцев, говорит, что каждая встреча с Лениным была чем-то вроде небольшого события. Довольно долго обитал в коммуне Лев Дейч, который прибыл в Лондон из Благовещенска через Сандвичевы острова и Америку; поселившись в Англии под фамилией Аллеман (Deutsch), он с удовольствием развлекал публику мемуарами о своей одиссее. (В Лондоне Дейч занял пост администратора «Искры», однако долго не продержался; между ним и Лениным сложились не слишком приятственные отношения, и они приветствовали друг друга иронически, в духе революционеров 1789 года: «Здравствуйте, гражданин редактор». – «Здравствуйте, гражданин администратор».) Хозяйство велось сообща, прислуги не было, и революционеры быстро превратили жилище в помойку. Судя по воспоминаниям Тахтарева, атмосфера там царила скорее праздничная, чем деловая. «В квартиру с целью освещения был проведен газ. Но один из товарищей пользовался им с целью развлечения. Он набирал его в жестянки из-под консервов и производил оглушительные взрывы, сильно путавшие соседей, которые и без того очень опасливо смотрели на поселившихся в доме русских “нигилистов”. По поводу этих “взрывов” мне пришлось иметь объяснение с хозяином дома, который пришел к заключению, что в его доме поселились террористы, занимающиеся приготовлением взрывчатых снарядов. С трудом успокоив его на этот счет, я немедленно же отправился к Владимиру Ильичу, советуя ему оказать должное воздействие на товарищей, которых иначе выгонят из дома, если не произойдет что-либо худшее. Владимир Ильич немедленно же произвел соответствующее давление, и развлечение с газом прекратилось». Одним из этих товарищей мог быть Бауман, явившийся в Лондон после побега из «Лукьяновки» и вынужденный стать героем разбирательства, касающегося обвинения в доведении до самоубийства. Из другой тюрьмы – екатеринославской – в начале сентября 1902-го сюда явился Иван Бабушкин, поразивший даже видавших виды обитателей коммуны своим внешним обликом: его волосы были малинового цвета. Оказалось, то были издержки нелегального перехода через границу – ему помогали какие-то гимназисты, которые снабдили его не той краской. (Интересно, что спустя 60 лет Ю. А. Гагарин больше всего будет поражен в Лондоне даже не обедом у королевы, а тем, что увидит в толпе девушку с малиновыми волосами – уж не последовательницу ли своего соотечественника?) Эксцентричный вид Бабушкина привлекал к нему разных людей – и в Германии его чуть не отправили вместо Англии в Америку. Именно «малиновый Бабушкин» привел эти авгиевы конюшни в порядок – и отчеканил максиму, которая запомнилась Крупской: «У русского интеллигента всегда грязь – ему прислуга нужна, а сам он за собой прибирать не умеет». Бабушкин орудовал не только веником. В течение нескольких недель – именно здесь, в Лондоне, в искровской коммуне – он, поддавшись на уговоры Плеханова и Ленина, написал свои замечательные «Воспоминания»; да еще и успевал изучать местный рабочий класс – Тахтарев водил его на собрания тред-юнионов.

Просмотров: 2

Именно летом 1911-го Ленин с Каменевым – который не стал селиться в Лонжюмо, но приезжал сюда читать лекции и консультироваться с шефом пару раз в неделю – готовят ответный удар на «Спасителей и упразднителей». Брошюру Мартова? Нет, «полицейское изделие г. Мартова».

Просмотров: 6

Чтобы каким-то образом сбалансировать творческую самодеятельность низов и неотвратимую тенденцию к огосударствлению промышленности и финансов, в декабре создается Высший совет народного хозяйства (ВСНХ). Это уникальное, не имеющее аналогов учреждение, по мысли Ленина, должно было дирижировать (то есть централизованно осуществлять рабочий контроль) страной, которой по разным причинам расхотела распоряжаться невидимая рука рынка. Или, ближе к реальности, решать задачки вроде того: сколько потребуется угля для выплавки такого-то количества стали, из которой нужно сделать такое-то количество плугов, для чего понадобится такое-то количество рабочей силы, транспорта – и не на одном предприятии, а на протяжении всей технологической цепочки? Идея создать нечто вроде платформы, на которой сходились бы потребители-крестьяне с производителями-рабочими: нам нужны гвозди, плуги, телеги, мануфактура и лопаты, сделайте нам столько-то, – казалась Ленину особенно удачной еще и потому, что способствовала «смычке» города и деревни. Полномочиями ВСНХ наделялся самыми широкими – он мог конфисковывать, реквизировать, синдицировать и делать еще бог знает что с предприятиями – в ответ на саботаж буржуазии, лишавшей питерские заводы заказов.

Просмотров: 8