Цитата #1532 из книги «Ленин: Пантократор солнечных пылинок»

Ленин прекрасно знал, что представление, будто «платформа “Искры”» – общий знаменатель для всех, – утопия; быстро можно было высечь на скрижалях разве что пару первых строк – о классовом характере партии, о терроре; дьявол был в нюансах, и ясно, что «экономисты» вцепятся в них зубами. Знал Ленин и о том, что даже те, кто в принципе поддерживал составленную им программу, рано или поздно расслоятся на три фракции различной плотности: «твердые» искровцы, «мягкие» и так называемое «болото» – то есть центр, ни то ни се. И раз так, надо было выяснять, кто оппортунист, а кто подлинный ортодокс, чтобы на основании полученных данных сформировать истинную физиономию партии (или, в переводе на более понятный язык, намылить шею тем, кто агитировал за правый уклон).

Просмотров: 2

Хаос в коммуне оказался невыносим даже для Мартова и Засулич, никогда не славившихся завышенными требованиями к комфорту. Когда домовладелец, ставший жертвой собственной жадности (обычно взымали квартплату понедельно, но с иностранцев тот потребовал за три месяца вперед – и не мог их выгнать до истечения этого периода), указал нанимателям на дверь, они сбежали в отдельную квартиру, на Перси-Серкус, – но и там продолжали интересоваться исключительно русскими делами и никакого пиетета перед чем-либо английским не испытывали. Британский марксизм был им неинтересен, генератором социал-демократических идей оставалась Германия, там шел бой с ревизионистами, а Англия представлялась любимым примером этих самых ревизионистов. Ортодоксам здесь было делать нечего; что касается Плеханова и Аксельрода, то они и не собирались подвергать себя риску морской болезни ради возможности увидеться с Лениным.

Просмотров: 3

Перед революцией Тарасовка из дворянско-помещичьего гнезда, некогда принадлежавшего Салтычихе (той самой), превратилась в дачное место, куда переселялись на лето люди в диапазоне от режиссера Станиславского до сотрудников бельгийской миссии (съемщики соседнего дома, они закусывали губы от изумления, когда видели здесь Ленина). Тут служил управляющим отец видного большевика Скворцова-Степанова, сочинившего после революции по заказу Ленина несколько книжек, в том числе фундаментальный науч-поп о перспективах электрификации (для того, кто интересуется, что было в голове у Ленина, скворцовские тексты – страшно любопытное чтение; он явно писал их после тщательного интервьюирования ВИ). Видимо, Скворцов как раз и навел на Тарасовку Бонч-Бруевичей, а уж те стали приглашать сюда Ульяновых.

Просмотров: 2

Ленин был не тот человек, кто приезжает на «сырую» революцию; Ленин мог в последний момент выйти из «пломбированного вагона» и, вместо того чтобы портить себе репутацию, отправиться в горы дышать воздухом; Ленина могли завернуть уже на русской границе союзники; Ленина могло тут же арестовать Временное правительство; так что даже когда из Мальме пришла телеграмма от Ганецкого, что «партия едет», многие скептики, в том числе ленинские сестры, интерпретировали это сообщение так, что едет-то едет – но без Ленина. Тем сильнее была радость обитателей болтающегося в революционных волнах большевистского корыта, когда утром 3 апреля они узнали, что шлюпка их капитана на подходе – и он вот-вот сам встанет за штурвал.

Просмотров: 4

Казань в Гражданскую – ключ к Волге, верхней и нижней; коридор к сибирским хлебородным губерниям; здесь хранилась эвакуированная Временным правительством бóльшая часть золотого запаса Российской империи (650 из 1101 миллиона золотых рублей); отсюда лежал прямой путь на Москву с Урала. Советская власть натурализовалась здесь с приключениями: летом – осенью 1918-го красные были вынуждены отбивать захваченную белочехами – к радости большинства студентов и преподавателей, радикально поправевших по сравнению с университетским контингентом образца 1880-х, – Казань приступом; для этого пришлось провести к Волге по Мариинской системе три миноносца с Балтфлота, которые, став ядром Волжской военной флотилии, в ночь на 31 августа прорвались мимо белых батарей – в стиле марин Рафаэля Сабатини – за Верхний Услон, обстреляли базу и спровоцировали пожар на пароходах и баржах. 10 сентября Ленин, едва оправившийся после выстрелов Каплан, посылает Троцкому телеграмму, поощряющую немедленную атаку на Казань с использованием артиллерии: «По-моему, нельзя жалеть города, и откладывать дольше, ибо необходимо беспощадное истребление, раз только верно, что Казань в железном кольце».

Просмотров: 2