Ленин прожил в Польше больше двух лет – и угнездился там плотно, явно не собираясь трогаться с места: только в его поронинском доме жандармы забрали более десяти центнеров бумаг; причем перед отъездом Ленин с коллегой-большевиком Багоцким отобрал все самые ценные документы и запаял их в металлические коробки, которые передал знакомым полякам, чтобы те спрятали их в горах.
Один раз в июле он вдруг – сам – ушел на три дня из главного здания и поселился у А. А. Преображенского, своего алакаевского знакомого.
Любопытно, что многие воспоминания о Капри назывались, как у И. И. Панкратова, – «В Париж к Ленину». То есть Капри задним числом превратился в ловушку на маршруте ложного объезда, устроенного Богдановым – проделки Фикса! – при том, что существовала столбовая дорога к Ленину – в Париж.
В те месяцы казалось, что даже и просто гулять все выходили с оружием. Когда Камо появился в Питере, неся под салфеткой нечто большое и круглое – прямо по улице, чуть ли не по Невскому, все, кто знал его, были уверены, что это бомба; что кто-то может нести банальный арбуз, никому в голову не приходило.
Мария Александровна пользовалась в семье репутацией «хорошей музыкантши» – и пыталась научить играть на рояле ВИ. Тот поиграл, но, поступив в гимназию, бросил; зато в 14 лет освоил подаренную младшему брату гармошку – и сам подбирал на ней мелодии тогдашних шлягеров, вроде «Вот мчится тройка удалая вдоль по дорожке столбовой».