Именно поэтому двадцать послеоктябрьских недель – когда Ленин еще не только титан в области государственного управления, охотно демонстрирующий всем желающим бульдожьи и бульдозерные черты приписывавшегося ему политического стиля, но и новичок, первоклассник, политический желторотик, только-только встающий на ноги, – наиболее любопытный период его государственного творчества: несмотря на отвратительные стартовые условия и перманентные катастрофы по всем направлениям, у него оставались возможности не только действовать реактивно – как позже, в эпоху военного коммунизма, когда сфокусироваться на укреплении государства стало насущной необходимостью. Надежда – или опьянение революционным эфиром – позволила Ленину экспериментировать в практике «быстрого социализма», попутно укрепляя силовые структуры, чтобы защитить революцию от буржуазии.
Британская компартия была сформирована в 1920 году с подачи и под эгидой Коминтерна из нескольких марксистских групп. Нет ничего удивительного в том, что лидеры коммунистов – Сильвия Панкхерст и Уильям Галлахер – планировали на всех парах двигаться к пролетарской революции, разоблачая по ходу фальшивых друзей рабочих – и прежде всего Лейбористскую партию, представлявшую в парламенте интересы тред-юнионов и насквозь проникнутую гнилой, оппортунистской, берштейнианской, фабианской и бог весть еще какой чудовищной идеологией; и каково же было их удивление, когда их восточный патрон, вместо того чтобы, как обычно, пресекать малейшие попытки контактов с «британскими меньшевиками», потребовал, чтобы только что образовавшаяся компартия влилась (!!!) в Лейбористскую – и продолжала свою деятельность не на улице и не в подполье, а в буржуазном парламенте.
Тем временем приближалась кульминация «сумасшедшего года» – декабрьские дни в Москве. Крышка от ящика Пандоры отлетела 8 декабря: и судя по тому, что сам Ленин планировал через несколько дней уехать в Финляндию на конференцию боевых организаций РСДРП, посвященную заблаговременному, на весну 1906-го, планированию вооруженного восстания, трансформация московской всеобщей стачки в полноценную гражданскую войну застала его врасплох; никто из москвичей с ним не советовался.
«Материализм и эмпириокритицизм» – энциклопедия боевых возможностей Ленина-критика, и поскольку ни до буквы Z, ни до Я даже и долистать-то непросто, поневоле начинаешь подозревать автора в том, что ему нужна была в библиографии не книга вообще, а книга достаточно ТОЛСТАЯ, чтобы можно было надежно подпереть ею дверь подожженного помещения, из которого пытается выбраться целая группа противников. (Популярная версия историков Б. Николаевского и Ю. Фельштинского состоит в том, что Ленин написал «МиЭ» исключительно ради того, чтобы избавиться от слишком сильного конкурента на позицию вождя партии – Богданова – и очиститься от обвинений против БЦ, связанных с участием в экспроприациях; версия правдоподобная – и все же неверная, просто потому, что Ленин заочно вступил в спор с «махистами» до всяких шмитовских и тифлисских денег: одиннадцать страниц блокнотного формата с антимаховскими «Idealistische Schrullen» и черновики с разбором богдановского «Эмпириомонизма» остались неразысканными, но есть свидетельство Н. Валентинова. Кстати, сам Валентинов, затевая рассуждения о том, что имел в виду эмпириомонизм «на самом деле», тоже вызывает приступ скуки: темно и вяло, у Ленина и то поживее.)
На Ленина роман явно не произвел должного впечатления. «Вот вы бы написали, – ворчал он, – для рабочих роман на тему о том, как хищники капитализма ограбили землю, растратив всю нефть, всё железо, дерево, весь уголь. Это была бы очень полезная книга, синьор махист!»