Цитата #2106 из книги «Ленин: Пантократор солнечных пылинок»

Некто лысый, с характерной бородкой, изображен полулежащим, на манер больного или патриция; босоногий, он, однако, облачен скорее в костюм, чем в тогу; над ним простирает защитную длань дебелая женщина с гербовым щитом; подпись гласит: «Genève cité de refuge» – «Женева город изгнанников». Так выглядит барельеф, украшающий часовую башню Молар, что торчит, ни к селу ни к городу, всего в паре сотен метров от места, где Рона вытекает из Женевского озера: средневекового вида, с аркой и черепичной крышей, украшенная гербами главных персонажей Реформации, она не столько украшает город, сколько удостоверяет его «старинный» статус. По неизвестным причинам именно в эту башню в 1920-м врезали некрасивый барельеф с жанровой сценкой. Визуального контакта между «Лениным» – считается, что это именно он – и его «защитницей» не ощущается; «он» заговорщически прикрывает от «нее» свой пах; похоже, «она» – то ли святая Женевьева, то ли аллегорическая фигура Республики, то ли просто некое женское воплощение Женевы – не в «его» вкусе. Луначарский, имевший в Швейцарии значительную практику исследования межкультурных коммуникаций, заметил однажды про здешних девушек, что даже внешняя привлекательность не в состоянии превратить их в интересных собеседниц: слишком дородные и спокойные, выкормленные шоколадом и выпоенные молоком, они того и гляди возьмут да и замычат.

Просмотров: 3

И действительно, судя по экспонируемым в музее Шушенского интерьерам в домах зажиточных крестьян, середняков и бедняков – разница очень существенная. Избы представителей сельской буржуазии напоминают копии помещичьих усадьб – парадные скатерти, «дизайнерские» столы-угловики, нарядные занавески; жилища же деревенских мизераблей – лубочные картинки, иллюстрирующие понятия «мрак» и «беспросветность». В нынешнем музее, конечно, это уже почти не считывается – посетителям демонстрируют этнографическое шоу в жанре «как жили наши предки». Новым поколениям посетителей верования крестьян интересны более, чем «Credo» оппортунистки Кусковой, и раз так, вам не обязательно описывать приступ негодования, охвативший шушенских социал-демократов, когда они ознакомились с манифестом «экономистов», – зато вам непременно скажут, что крестьяне носили пояса как оберег, потому что верили, что параллельно нашему существует еще один мир – мир духов, и пояс как раз отграничивает и защищает явь от нави (если только оттуда не выходит кто-то посерьезнее домового или лешего – например призрак коммунизма).

Просмотров: 3

К началу 1920-х, однако, Ленин не мог не обратить внимания на то, что не только крестьянские, но и рабочие массы, разочарованные политикой большевиков, но не рискующие вступать на путь прямой вооруженной борьбы, пытаются обрести утешение в религии; и вот тут церковь в глазах Ленина с нейтральной позиции переместилась в красную зону. Именно в этот момент Ленин применяет в этой области свой излюбленный прием против политических конкурентов – внесение раскола: поддерживаем лояльных советской власти попов – и расстреливаем (ссылаем) «черносотенных», да еще и «с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий» (сам Ленин вряд ли взялся бы расстрелять даже Савонаролу, но знал, что на подчиненных действуют определенные фразы, род НЛП). Да, это предлагает тот самый человек, который совсем недавно писал: «избежать, безусловно, всякого оскорбления религии»: то, что раньше казалось правильным, сейчас – уже нет.

Просмотров: 4

Ленин, однако ж, практик, большевизм для него – не догма, а живое руководство к действию, теория, которая живет за счет способности меняться в зависимости от обстоятельств. Поэтому он огрызается на все замечания защитников «чистой», абстрактной демократии с крайним раздражением (даже название брошюры Каутского для него псевдотеоретическое, лицемерное; на самом деле тот должен был прямо назвать брошюру: «Против большевиков»). Ленин и за двадцать лет до этого, никому не известным молодым человеком, писал про Михайловского так, что его анонимные рефераты квалифицировались как ульяновские потому, что были «с ругательствами»; а уж теперь, премьер-министр России, он не нуждается в соблюдении декорума, ему не нужно сохранять «связи» в социалистических кругах Европы. Начиная с недружественного, оживленного комической экспрессией пересказа («Показал нечаянно свои ослиные уши», «Поистине, точно во сне мочалку жует!», «Право же, видно, что Каутский пишет в такой стране, в которой полиция запрещает людям “скопом” смеяться, иначе Каутский был бы убит смехом»), постепенно Ленин входит в свой стандартный режим «hatchet job» – прямых оскорблений оппонента: «сладенькая фантазия сладенького дурачка Каутского».

Просмотров: 5

На самом деле необъявленной – однако очевидной всем преподавателям – целью школы было не просто просвещение. Уже имеющийся у студентов социальный опыт следовало «организовать» в особую пролетарскую «религию». Предполагалось за полгода выковать не просто активистов, но мессий, которые вернутся в свое пролетарское лоно и смогут проповедовать социалистическую религию, провозгласят «новый коллективизм» – словом, станут теми ядрами, вокруг которых образуются газовые облака «пролетарской культуры». Летая по духовному небосклону России, эти кометы помогут пролетариату освободиться от подчинения буржуазии, утолить жажду новых научных и философских знаний и обеспечить господство пролетариата в духовной сфере.

Просмотров: 3